Дисфункция реальности: Угроза

Гамильтон Питер Ф.

Сексуальное напряжение ослабло, и огонь желания перестал полыхать с той силой, что была в первые дни их знакомства. Тем не менее физическое влечение оставалось неотъемлемым элементом их отношений. Оно превратилось в своего рода игру, обмен перебранками и подшучиваниями. В этой игре не было побежденных и победителей. Общение с девушкой очень нравилось Дариату. Она относилась к нему по-человечески и всегда находила время, чтобы выслушать его, делая это абсолютно искренне. Он никак не мог понять, какой ей-то прок от этих встреч. Несколько раз она читала его будущее, хотя ни одно из

этих прочтений не оказалось столь ужасным, как первое.

Дариат проводил с ней все больше и больше времени. Фактически он отрекся от уклада жизни орбитальных башен и промышленных станций (если не считать того, что он продолжал заниматься по программам обучения). Однако в ее присутствии достойная похвалы целеустремленность Дариата явно ослабевала.

Между тем он научился доить коз, хотя это занятие не особенно ему нравилось. Эти животные оказались вонючими и своенравными тварями. Она готовила ему рыбу, которую он ловил в ручьях, и объясняла, какие растения имеют съедобные корни. Он узнал, чем живут люди племени. Оказалось, что они продают экипажам звездолетов множество изделий кустарных промыслов, главным образом ковры и глиняную посуду, и отвергают достижения технического прогресса.

— За исключением медицинских пакетов с нейронными процессорами, — с явным отвращением уточнила Анастасия Ригель. — Поразительно то, что множество женщин становятся приверженцами высоких технологий именно тогда, когда им приходит время рожать.

Он присутствовал на некоторых церемониях, которые мало чем отличались от вечеринок на открытом воздухе. На этих сборищах все пили крепкий спирт и до поздней ночи распевали религиозные гимны.

Однажды вечером Анастасия, на которой было лишь простое белое пончо из хлопка, пригласила его в свой вигвам. В тусклом свете масляной лампы Дариат различил контуры ее тела, которые просвечивали сквозь тонкую одежду. Он снова ощутил жар непреодолимого сексуального влечения. В центре помещения стоял какой-то глиняный горшок, из которого выходила трубка, похожая на змею. Это была курильница, которая наполняла воздух странным кисло-сладким ароматом. Прильнув к трубке, Анастасия сделала затяжку. Ее передернуло так, как будто она хлебнула тройного виски.

— Попробуй, — предложила она вызывающе.

— Что это?

— Широкие врата в царство Таррага. Тебе понравится. Анстиду — нет. Он утратит свою власть над тобой.

Дариат посмотрел на гофрированный конец трубки, все еще влажный от прикосновения ее губ. Ему захотелось попробовать, хотя и было страшновато. Глаза Анастасии неестественно широко раскрылись.

Откинув назад голову, она выпустила из ноздрей две длинных струи дыма.

— Не желаешь вместе со мной исследовать царство зловредия?

Взяв трубку в рот, Дариат втянул в себя дым. В следующее мгновение он чуть не задохнулся от кашля.

— Не так резко, — посоветовала она бархатным голосом. — Медленно втягивай внутрь. Почувствуй как он расползается по всем твоим костям.

Он последовал ее совету.

— Вот видишь, теперь твои кости стали полыми, — на ее темном лице засияла широкая улыбка.

Все вокруг него закружилось. Он почувствовал, что обиталище пришло в движение. Все быстрее

и быстрее кружились звезды, превращаясь в размытые пятна. Весь космос был измазан молочно-белыми пятнами. Он хихикнул. Понимающе улыбнувшись, Анастасия Ригель посмотрела на него долгим взглядом, а затем вновь приложилась к трубке.

Космос стал розовым, а звезды черными. Вода пахла сыром.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Я люблю тебя, я люблю тебя.

Стены вигвама раздвигались и сжимались. Теперь он, подобно библейскому Ионе, находился в утробе какого-то огромного зверя.

— Вот черт.

— Что ты сказал?

— Дерьмо, я не могу очистить… Что зеленое? Что ты…

— Мои руки зеленые, — терпеливо объяснил он.

— Правда? — удивилась Анастасия. — Это интересно.

— Что она тебе дала?

— Тарраг? — спросил Дариат. Анастасия сказала, что именно его они собираются навестить. — Здравствуй, Тарраг. Я слышу его. Он разговаривает со мной.

Анастасия Ригель приняла единственно верное решение. Стянув через голову пончо, она уселась на коврик и скрестила ноги. Правда, теперь все оказалось перевернуто с ног на голову. Ее соски превратились в черные глаза, которые неотступно следили за ним.

— Ты слышишь не Таррага, — возразила она. — Это Анстид.

— Привет, Анстид!

— Что это? Что в этой чертовой трубке? Подожди, я посмотрю в локальной памяти… Мать твою, это же салфронд! Я не могу удержаться в твоих мыслях, когда ты получаешь от него кайф, ты понял, засранец?

— А мне это и не нужно.

— Нужно. Тебе это нужно, уж ты мне поверь, мальчик. Я знаю все тайны этого королевства, а ты мой лучший протеже. Немедленно прекрати курить это дерьмо. Оно сгноит твои мозги.

Дариат нарочно присосался к трубке и затянулся так, что чуть не лопнули легкие. Его щеки раздулись. Анастасия Ригель вырвала у него трубку.

— Хватит.

Вигвам кружился в противоположном направлении вращению обиталища. Снаружи шел дождь. На землю падали туфли из черной кожи с алыми застежками.

— Вот дерьмо! Я убью эту черную сучку, эту наркоманку! Самое время вышвырнуть эти чертовы племена Звездного моста из обиталища. Дариат, вставай, мальчик. Выходи наружу, тебе нужен свежий воздух. В деревне есть медицинские пакеты с нейронными процессорами, они у вождя. Они очистят твою кровь.

— Пошел ты, — хихикнул в ответ Дариат.

— ВСТАВАЙ!

— Нет.

— Слабак! Вечно эти чертовы слабаки. Ты ничуть не лучше своего ублюдочного отца.

Дариат плотно сжал веки. Но перед ним все равно мелькали цветные всполохи.

— Я не такой как он.

— Такой же. Слабый, мягкотелый, сентиментальный. Все вы такие. Мне надо было клонировать самого себя, когда была такая возможность. Партеногенетика решила бы все эти дерьмовые проблемы. Целых два столетия мне пришлось терпеть этих поганых слабаков. Два столетия, мать твою!

— Уходи! — даже в состоянии оцепенения он понял, что это не часть наркотического кайфа. Это было намного, намного хуже.