Дисфункция реальности: Угроза
Шрифт:
— Не будь дураком.
Дариат уловил нечто в ментальном диапазоне, какие-то эмоции. Это было беспокойство, Рубра испытывал беспокойство.
— Что случилось?
— Ничего не случилось. Иди домой. Сегодня у тебя был чертовски тяжелый день.
— Нет, — он попытался воспользоваться сенсорными клетками, чтобы выяснить, что происходит в деревне. Но у него ничего не получилось — Рубра блокировал ментальный диапазон.
— Иди домой.
Дариат побежал.
— Не надо, мальчик!
До лощины было
Только сумасшедший мог решиться на переезд в такое время. Практически уже наступила ночь. Дариат встревожился еще больше.
Он опрометью бросился вниз по крутому склону, дважды упал, разодрал в кровь колени и голени. Но сейчас ему было не до этого. Он несся к вигваму Анастасии, чувствуя на своей спине взгляды ее соплеменников.
Выкрикивая ее имя, он отдернул полог вигвама.
Откуда-то сверху свисала веревка. Для того, чтобы дотянуться до нее, она, должно быть, сложила в стопку свои плетеные корзины, которые теперь были разбросаны по полу.
Ее голова склонилась на бок, а веревка, которая проходила у самого уха, глубоко врезалась в левую щеку. Тело слегка покачивалось из стороны в сторону; тихонько поскрипывали жерди вигвама.
Потеряв счет времени, Дариат смотрел и смотрел на нее. Он не мог понять, зачем она это сделала. Он ничего не понимал.
— Да будет тебе, мальчик, ну хватит, иди домой.
— Нет. Ты это сделал. Ты заставил меня уйти от нее. Она принадлежала мне. Этого бы никогда не случилось, если бы ты не вмешивался в мою жизнь, — по его щекам текли слезы.
— Я и есть твоя жизнь.
— Нет, нет, нет! — чтобы не слышать мольбы и угрозы Рубры, он заблокировал доступ в свое сознание.
На одной из перевернутых корзин лежал обрывок бумаги, прижатый знакомым мешочком из козлиной кожи. Подняв его, Дариат прочел записку, написанную рукой Анастасии.
«Дариат, я знаю, что это сделал ты. Я знаю, ты думал, что делаешь это ради меня. Но это не так. Ты сделал это потому, что так хотел Анстид. Он никогда не позволит тебе вступить в союз с Тоале. Я думала, что смогу помочь тебе, но сейчас вижу, что не в состоянии это сделать. Я не настолько сильна, чтобы бросить вызов Повелителю царства. Прости меня.
Я не вижу никакого смысла в своем дальнейшем пребывании в этой вселенной. Я намерена освободить свой дух и продолжить полет к Богу. Я дарю тебе камни Тоале, пользуйся ими, пожалуйста. У тебя впереди так много сражений. Возможно, предвидение будущего поможет тебе выиграть некоторые из них.
Я хочу, чтобы ты знал — все это время я любила только тебя.
Анастасия Ригель».
Ослабив узелок мешка, он высыпал шесть кристалов на пыльный коврик. Пять камней с рунами упали пустыми гранями вверх. Он медленно собрал их и снова бросил. Результат был тот же. Царство пустоты, куда уходят заблудшие духи.
Дариат бросился
Рубра ничего не мог с этим поделать. Он лишился своего наиболее перспективного протеже. Ментальный доступ в сознание Дариата по-прежнему был закрыт. Это был самый надежный блок из всех, с которыми когда-либо сталкивалась матрица личности обиталища. Он оставался на месте, даже когда мальчик спал. После месяца настойчивых попыток Рубра наконец сдался. Даже подсознание Дариата было надежно закрыто. Этот блок не был результатом сознательно принятого решения, скорее всего, он представлял собой глубинный психологический запрет, вероятно, вызванный душевной травмой.
Обрушив проклятия на голову очередного нерадивого потомка, Рубра переключился на поиски нового юного кандидата. Наблюдение за Дариатом было поручено вспомогательным системам автономного контроля. Периодические проверки, производимые главной матрицей личности, выявили полную деградацию Дариата, который или был пьян, или лихорадочно собирал деньги на выпивку. Он знал, кого с кем свести и где найти нужного человека. Дариат принимал участие в таких делах, которые даже на Валиске считались сомнительными. У него никогда не было постоянной работы. Сидя на одной синтезированной каше, вырабатываемой пищевыми железами орбитальной башни, он мог целыми днями наслаждаться развлекательными альбомами. Дариат больше так и не сошелся ни с одной девушкой.
Он вел такой образ жизни в течение целых тридцати лет. Рубра даже прекратил свои эпизодические проверки, поставив крест на этом пропащем человеке. Затем на Валиск прибыл «Яку».
Появление в районе Опунции звездолета «Яку», неделю назад покинувшего Лалонд, не вызвало никаких подозрений. Когда грузовой корабль получил разрешение на стыковку, диски с репортажами Грэма Николсона еще находились в пути. Как обе личности обиталища, так и сотрудники небольшой группы разведки, работавшей под прикрытием посольства Авона (лишь этим представителям Конфедерации Рубра позволил находиться в пределах обиталища), сочли, что это очередной грузовой звездолет из числа тех почти тридцати тысяч кораблей, что ежегодно прибывали в космопорт.
«Яку» вынырнул немного дальше от Валиска, чем это было необходимо, поэтому экипажу пришлось заняться основательной корректировкой вектора полета. Труба привода плавления сдвигалась то в одну, то в другую сторону. Но в те времена многие звездолеты адамистов маневрировали в районе Валиска на грани нарушений правил, предписанных Управлением Астронавтики Конфедерации.
Звездолет вошел в причальное кольцо, предназначенное для пополнения запасов. Оно находилось на самом краю космопорта, который представлял собой неподвижное кольцо диаметром три километра. Капитан обратился с просьбой предоставить ему некоторое количество гелия и дейтерия, а также кислорода, воды и продовольствия. Через десять минут были заключены соглашения с компаниями, которые обслуживали космопорт.