Дисфункция реальности: Увертюра
Шрифт:
Второй же их задачей, как и у Ральфа и АВР, было следить за деятельностью пиратов.
Ральф сам представился заместителю начальника представительства Соланки вскоре после прибытия. Салданы были сильными сторонниками Конфедерации, так что сотрудничество в области наблюдения за пиратами было расценено как дело вполне разумное. И в дальнейшем он поддерживал с начальником вполне теплые отношения отчасти благодаря совместным обедам во флотской столовой, где, по всеобщему признанию, была лучшая в городе кухня, и ни тот, ни другой в разговорах никогда не даже не упоминали о прочих обязанностях Ральфа.
— Неплохая идея, — сказала Дженни Харрис. — С Лэмбурн я встречусь сегодня же вечером и растолкую ей, что нам нужно. Но она наверняка
Ральф затребовал у своей нейронаноники файл Лэмбурн и, увидев, во что им обходятся ее услуги, скорбно покачал головой. Можно было представить, сколько она запросит за это задание по сбору информации в верховьях.
— О'кей, я авторизую вознаграждение. Но все же постарайтесь, чтобы сумма не превысила тысячи.
— Сделаю все возможное.
— Когда договоритесь с ней, то я бы хотел, чтобы вы задействовали своего информатора в администрации губернатора и выяснили, почему достопочтенный Колин Рексрю считает необходимым посылать маршала для выяснения судьбы каких-то пропавших фермеров, о которых раньше никто и слыхом не слыхивал.
После того, как Дженни Харрис ушла, он датавизировал список новоприбывших в свой процессорный блок для анализа, затем откинулся в кресле и принялся размышлять о том, много ли следует рассказывать Соланки. Если повезет, он сможет провести небесполезную встречу, а заодно и отобедать во флотской столовой.
6
Впереди, в двадцати двух тысячах километров от «Энона», межзвездная тьма, наконец, поглотила крошечные голубоватые огоньки ионных маневровых двигателей «Димазио» — корабля адамистов. Сиринкс через оптические сенсоры космоястреба наблюдала за тем, как яркая булавочная головка света превратилась в ничто. Перед ее внутренним взором мелькали векторы направления — мысленные расчеты, совершавшиеся «Эноном» благодаря врожденному инстинкту ориентации в пространстве. Результатом этих расчетов стало то, что «Димазио» направился к звездной системе Хонек, находившейся в восьми световых годах отсюда и, судя по всему, его курс был выверен просто идеально.
— Думаю, это то, что нам нужно, — мысленно передала она Тетису. «Грэй», брат-космоястреб, дрейфовал в тысяче километров от «Энона». Искажающие поля обоих космоястребов были сведены к минимуму. Они действовали в режиме полной скрытности, расходуя самое малое количество энергии. Даже гравитация в тороидах экипажа была полностью отключена. Команде приходилось обходиться без горячей пищи, отходы в пространство не выбрасывались, люди справляли малую и большую нужду в гигиенические пакеты, отсутствовала горячая вода. Корпус «Энона» и тороид экипажа были обтянуты специальной сетью теплоотводных кабелей, а сверху все покрывал толстый слой светопоглощающего пеноизолятора. Вся выделяемая кораблем тепловая энергия поглощалась теплоотводной сетью и излучалась в пространство одной-единственной термоизлучающей панелью, причем очень узким пучком, всегда направленным в сторону, противоположную от преследуемого корабля. Отверстия в корпусе были оставлены лишь для сенсоров «Энона», но и только. «Энон» постоянно жаловался, что покрытия вызывают у него зуд, что было довольно смешно. Сиринкс старалась не обращать на его жалобы внимания — пока.
— Согласен, — ответил Тетис.
Сиринкс почувствовала, что вся дрожит от волнения, к которому примешивалось чувство высвобождения долго сдерживаемого напряжения. Они преследовали «Димазио» уже семнадцать дней, стараясь держаться от него на расстоянии от двадцати до тридцати тысяч километров. Корабль зигзагами перемещался от одной необитаемой звездной системы к другой, причем без какой-либо видимой цели. Очевидно, подобный курс был избран с целью засечь любой возможный хвост и оторваться от него. Такого рода преследование было делом очень ответственным и сложным, угнетающим даже психику эденистов, не говоря уже о находящихся на борту двадцати адамистах — космических десантниках. И то, что их оказавшийся в столь тяжелой моральной ситуации командир, капитан Ларри Куриц, ухитрялся на протяжение всей миссии поддерживать дисциплину среди своих людей, не могло не вызывать уважения. А ведь редко кто из адамистов удостаивался подобной чести.
Теперь, когда введение нужных координат было завершено, Сиринкс мысленно представляла, как «Димазио» втягивает сенсоры и термосбрасывающие панели, готовясь к прыжку и заряжаясь энергией.
— Готов? — спросила она «Энона».
— Я всегда готов, — язвительно отозвался космоястреб.
— Да, скорее бы уж закончилась эта миссия.
Подписать семилетний контракт с флотом Конфедерации ее уговорил Тетис — Тетис с его чувством долга и ответственностью, подкрепляемыми природным упрямством. Сиринкс и так собиралась связать свою жизнь с флотом, поскольку Афина часто рассказывала своему буйному выводку о временах своей службы, рисуя перед ними захватывающую картину героических подвигов и верной дружбы. Она просто не рассчитывала, что это произойдет так скоро — всего через три года после того, как она начала летать с «Эноном».
Благодаря своей мощи и скорости космоястребы являлись важной составляющей флота Конфедерации, адмиралы которого считали их идеальными кораблями-перехватчиками. После того, как «Энон» и «Грэй» были оснащены как наступательными, так и оборонительными боевыми системами и большим количеством электронных сенсоров, и по прохождении трехмесячного курса обучения они были приписаны к Четвертому флоту, базирующемуся на Ошанко — столичной планете Японского Империума.
Несмотря на то, что флот Конфедерации являлся сугубо наднациональным образованием, космоястребы всегда летали с экипажами, состоящими исключительно из эденистов. Сиринкс сохранила свой привычный экипаж. Он состоял из Кейкуса, инженера систем жизнеобеспечения, Эдвина, обслуживавшего механические и электрические системы тороида, Оксли, пилотировавшего как многофункциональный вспомогательный аппарат, так и атмосферный флайер с ионным приводом, Тулу, специалиста по общим вопросам и корабельного медицинского офицера, и Рубена, техника по обслуживанию ядерного генератора. Уже через месяц после появления на борту, Рубен, который в свои сто двадцать пять лет был ровно на столетие старше ее, стал любовником Сиринкс.
Это было все равно что снова сойтись с Оли, — в обществе Рубена она чувствовала себя невероятно юной и беззаботной, несмотря на свое положение капитана. Когда позволял распорядок службы, они вместе спали и вместе проводили все увольнения, на какой бы планете, хабитате или астероидном поселении ни оказывались. Несмотря на то, что Рубен уже перевалил за средний возраст, он, как и все эденисты, в физическом отношении был все еще более чем состоятелен, поэтому их интимная жизнь была достаточно насыщенна, им обоим доставляло удовольствие знакомство с расцветшими в Конфедерации самыми разнообразными культурами, и они не уставали поражаться их удивительному многообразию. Благодаря Рубену и его неистощимому терпению она научилась куда снисходительнее относиться к адамистам и их недостаткам. Это, кстати, и послужило еще одной причиной для принятия предложения флота Конфедерации поступить к ним на службу.
Кроме того, сюда примешивался знакомый порочный трепет от того, что большинство окружающих считали их отношения слегка скандальными. Учитывая среднюю продолжительность жизни эденистов, в их среде большой возрастной разрыв между партнерами в принципе не был редкостью, но сто лет разницы были уже где-то на грани приличий. Лишь Афина не совершила ошибки и не стала укорять дочь — она слишком хорошо знала Сиринкс. Впрочем, отношения эти все равно были не настолько серьезными, просто с Рубеном было удобно, легко и весело.