Дитя каприза
Шрифт:
Из общежития можно было быстро добраться на метро до места, где располагался Дом моды мадам Мэттли, и это было еще одним плюсом в пользу проживания в общежитии, которое Пола сразу же возненавидела. В маленькой, обставленной самым необходимым комнате жили еще две девушки-северянки, чей диалект Пола никогда не понимала и с которыми у нее не было ничего общего; завтрак приходилось готовить в общей кухне, выстаивать в очереди в ванную, строго придерживаться «комендантского часа», после которого двери запирались на замок и задвижку – ни одно из этих ограничений свободы Пола не собиралась терпеть долго. Но пока приходилось мириться с этим. По крайней мере, она была в Лондоне, в столице британской модной индустрии.
Что
Толстый ковер устилал полы и лестницы, ведущие в демонстрационные залы и в расположенные в глубине здания мастерские, и хотя драпировки на окнах и обивка мебели чуть потускнели, словно их лучшие дни ушли в прошлое, они были из первосортного шелка и бархата, и в каждом уголке ежедневно так тщательно чистилось и убиралось, что нигде не было ни пылинки, не говоря уже о паутине. Демонстрационный зал был средних размеров и выдержан в приглушенных фиолетовых тонах, которые не отвлекали внимания от моделей. Вокруг низкого стола располагались три или четыре изящных стула с сиденьями из тускло-фиолетового бархата и золочеными ножками. Хрустальная люстра служила лишь украшением – специальные яркие лампы представляли модели в наилучшем виде, но не раздражали глаз, а вдоль стен стояли вешалки с моделями из коллекции готового платья.
В отличие от этого элегантного фасада, расположенные в глубине здания мастерские напоминали пчелиный улей, в котором кипит бешеная деятельность. Здесь неустанно трудились лекальщики, закройщики, швеи и их помощницы. Пола вскоре поняла, что это был стиль мира моды – непрерывная безумная гонка за временем, чтобы успеть к сроку подготовить коллекцию или закончить платье для индивидуальных клиентов, которые всегда считают свой заказ самым срочным и важным.
Пола была поражена, узнав, какие меры безопасности принимаются для того, чтобы сохранить в тайне новую коллекцию сезона: окна помещений, расположенные в задней части здания, были забраны тяжелыми решетками, и прежде всего на новой работе она подписала договор, по которому обязывалась не разглашать сведений о новых моделях.
На следующий день мадам Мэттли повезла Полу в салон Видала Сассуна, чтобы сделать ей самую модную стрижку. В отличие от других модельеров, мадам не возражала против того, чтобы у ее девушек был различный цвет волос, но она настаивала на одинаковом стиле причесок. Видал Сассун закончил свою работу, и Пола лишилась своих длинных белокурых локонов. Ее головка приобрела четкие геометрические контуры, так что она едва узнала себя в зеркале. Среди богачей и знаменитостей, приходивших в салон прославленного мастера причесок, Пола узнала одну популярную певицу и не смогла сдержать радостного волнения. Здесь она впервые почувствовала, как приятно иметь все самое лучшее!
Пола ежедневно демонстрировала новые модели, медленно прогуливаясь взад и вперед перед клиентками, сидевшими на изящных тонконогих стульях, внимательно разглядывая опытным взглядом все детали туалетов. Иногда они приходили одни, иногда в сопровождении мужчин в галстуке бабочкой – чтобы те заплатили по счету! – догадалась Пола. Появление в салоне знаменитости всегда вызывало ажиотаж среди девушек, каждая из которых мечтала подцепить богатого мужа, а если бы у него к тому же был и титул, как у Али Хана, или же он был бы кинозвездой, вроде Омара Шарифа, то лучшего нельзя и пожелать!
Однако далеко не все, что приходилось делать Поле, привлекало ее. Предполагалось, что в отсутствие клиентов она будет выполнять кое-какую черную работу – бегать с поручениями, заваривать чай, распарывать швы или подшивку платья, даже пришивать пуговицы и крючки с петлями, и вскоре ее научили как следует делать это. Вначале Пола не очень-то ловко обращалась с иголкой, но быстро научилась работать аккуратно, чтобы, избави Бог, не навлечь на себя гнев швеи.
Ей пришлось овладеть и новыми маленькими хитростями своего ремесла – снимать пальто, чтобы оно аккуратно соскальзывало с плеч, а рукава ровно свисали и чтобы никто ни на миг не увидел изнанки модели, поскольку образцы нередко были без подкладки. Чтобы этому научиться, приходилось часами тренироваться на лестнице в общежитии, и остальные девушки глазели на нее, как на потерявшую рассудок.
Пола любила свою работу, но была одинока. Даже самые популярные девушки-модели быстро обнаруживали, что в этом мире, где процветала конкуренция и манекенщицы соперничали друг с другом, чтобы получить престижную работу и завоевать самых богатых и красивых мужчин, было значительно больше завистливой злобы, чем в провинции, – а ведь Пола была далеко не на первых ролях. Другие девушки не любили ее за красоту и высокомерие и не пытались завязать с ней дружеские отношения, ограничиваясь общением по работе, а лекальщицы и швеи, едва заканчивалась работа, спешили к своим семьям или дружкам. Большую часть свободного времени Пола проводила в одиночестве: гуляла, рассматривая витрины, ходила в театр кинохроники, где иногда по два сеанса кряду смотрела мультфильмы, то и дело заходила в кафе и бары, чтобы выпить чашечку кофе. Больше всего она любила бывать в кофейном баре на Бонд-стрит, потому что это было излюбленное место встреч всех, занятых в мире моды.
Когда Пола проработала в Доме моды Мэттли несколько месяцев, однажды в обеденный перерыв она отправилась в этот бар, чтобы, как обычно, выпить чашечку кофе и съесть салат с домашним сыром – только это она могла себе позволить теперь, когда было так важно не прибавить ни полдюйма к объему ее осиной талии. Она подошла с подносом к кассе, открыла сумочку и поискала кошелек. Его не было. Она лихорадочно перерыла содержимое сумки, проверила карманы, но безуспешно.
– Извините, я, по-видимому, потеряла кошелек… – объяснила она.
Девушка за кассовым аппаратом уставилась на нее тяжелым взглядом. Полу бросало то в жар, то в холод. Неужели его украли? Нет, она помнила, как доставала из кошелька чаевые в раздевалке у Мэттли, – должно быть, она его обронила там. Но как ей расплатиться теперь за кофе и салат?
– У вас затруднения? – раздался чей-то голос рядом. – Не беспокойтесь. Позвольте мне…
Пола с благодарностью оглянулась, и у нее перехватило дыхание, когда она узнала человека изящного сложения в черной водолазке и туго обтягивающих фигуру брюках.
– Глазам своим не верю! Неужели Гарри Оливер? Что ты здесь делаешь?
– Полагаю, то же, что и ты, Пола – подкрепляюсь, чтобы выдержать до конца дня. Позволь мне заплатить за тебя, а потом мы пообедаем вместе и расскажем друг другу о себе… конечно, если у тебя не назначено свидание.
– Нет, я свободна. – Пола подхватила поднос и отошла в сторону, очень довольная тем, что встретила знакомого. Гарри Оливер был молодым и весьма способным модельером. Она познакомилась с ним еще тогда, когда он приезжал в их городок, чтобы организовать демонстрацию моделей готовой одежды одного из известных модельеров, у которого он начинал работать. Целую неделю они работали бок о бок, делились друг с другом кофе из термоса и сигаретами, и Пола полюбила этого немного странного субтильного мужчину, который по самой своей природе не претендовал на нее и не представлял для нее угрозы. Гарри следовало бы родиться девушкой, иногда думала Пола. Он был на полголовы ниже ее, с вьющимися белокурыми волосами, голубыми, как у ребенка, глазами и длинными густыми ресницами, которые были предметом зависти каждой знавшей его женщины.