Дитя любви
Шрифт:
– Пожалуйста, Ник… – взмолилась Мэгги, почувствовав обжигающее тепло его губ и нежность его языка. Она и сама не смогла бы сейчас ответить, что означают эти слова: протест или просьбу.
Она забыла обо всем, отдаваясь движению его губ, подчиняясь силе сжимавших ее рук и задыхаясь от нестерпимого, граничащего с болью, восторга, который разгорался и рос внутри нее.
Она опустила руки на простыни, стиснув их, натягивая на себя дрожащими пальцами прохладный хлопок. Глаза ее были по-прежнему закрыты, губы разомкнулись, голова беспомощно металась
Боже, как ей нравится все, что он с ней делает! Только бы он продолжал…
Ник остановился как раз в тот момент, когда Мэгги решила, что больше не выдержит. Он приподнялся, постепенно двигаясь вверх и оставляя раскаленные, пышущие жаром отпечатки своих поцелуев по всему ее телу, требовательному, взывающему к нему. Он задержался на мгновение, снова наслаждаясь ее грудью, и она не смогла сдержать слабого возгласа.
Потом его тяжелые бедра оказались между ее ног. Странно, она не чувствовала никакого дискомфорта, словно его тело специально изготовляли, подгоняя под нее. Ее обожгло горячее прикосновение у самых врат, только что требовательно отворенных его губами. И вот он уже внутри – с губ ее сорвался стон. Мэгги услышала его, не узнавая голоса, не сознавая, что стонет она сама.
– Не сейчас, малышка, – прошептал Ник, и губы его припали к ее губам. Она ответила на поцелуй, с готовностью подчиняясь его власти: сомкнув руки у него на спине и вонзаясь в нее ногтями. Не нужно торопиться – сейчас ему по силам медленно, очень медленно, скользящими движениями внутри нее разжечь Мэгги, заполнить ее сантиметр за сантиметром, пока она не выгнется под ним от страсти, всем телом устремляясь навстречу и задавая свой, более быстрый темп.
Нет, он не станет торопиться. Не выпуская из рук ее грудь и не отрываясь от ее губ, Ник продолжал ритмично двигаться, неспешно и расчетливо сводя ее с ума.
Когда она взорвалась, страсть захлестнула ее с головой, удвоила силы, так что Мэгги буквально оплела его своим телом, выгнув спину и повторяя:
– О, Ник, да, да, да…
Волны экстаза, в которых купалась Мэгги, докатились и до Ника. Она почувствовала, как он напрягся, затем его сотрясла дрожь. Она поняла, что и он достиг верха блаженства, и его наслаждение дополняло ее собственное, усиливая его.
После этого они долго лежали неподвижно, слившись воедино, не размыкая объятий. Тяжесть тела Ника, казалось, вот-вот расплющит ее, вдавит в постель. Она не размыкала рук, продолжая гладить его волосы, губы ее раскрылись в блаженной улыбке. Потом, повернув голову, она коснулась губами его небритой щеки.
– Получилось, – прошептала она ему на ухо.
– А то! – отозвался он с такой откровенной мальчишеской гордостью, что она не могла не улыбнуться. Приподняв голову, чтобы поцеловать ее еще раз, Ник откатился в сторону, не размыкая объятий, покачивая ее, как младенца, и быстро натянул поверх одеяло. Нащупав подушки, сбившиеся к спинке кровати, он подсунул одну себе под голову, а другую расправил для Мэгги, поцеловав ее в кончик носа.
Спустя несколько
«Устал, бедняжка», – успела подумать она, и тут же заснула сама, не успев погасить довольную улыбку и убрать голову с его груди.
Глава 30
Мэгги проснулась от мысли, что они забыли о противозачаточных таблетках. Глаза ее широко распахнулись, а сознание всего безумия совершенного ею поступка обрушилось на голову с беспощадностью бейсбольной биты. Уж ей-то прежде всего следовало об этом побеспокоиться! Если Ник за последние двенадцать лет не прошел стерилизацию, в чем она весьма сомневалась, значит, он способен к деторождению. И она тоже.
С тех пор как она в последний раз задумывалась о сексе, прошло уже немало лет. Так стоит ли удивляться, что она и думать забыла о предохранении? Мэгги судорожно принялась подсчитывать, когда закончились последние месячные. Восемь дней назад. Значит ли это, что она в безопасности? Непонятно.
Ник открыл для нее огромный новый мир, подумала она невесело. Незапланированная беременность, предохранение, венерические заболевания – ей не приходилось волноваться по этим поводам очень и очень давно.
Необходимо сегодня же поговорить обо всем с Ником.
Придя к этому выводу, Мэгги вдруг обнаружила, что она в постели одна. Лежавшая рядом подушка еще хранила отпечаток головы Ника, как бы в подтверждение того, что он был с ней. Одеяло с его стороны отброшено в сторону, и самого Ника в комнате нет.
День был уже в полном разгаре. Одинокий луч яркого солнца сумел пробиться в щелку сквозь жалюзи, где их не слишком плотно закрывали занавески. В дорожке света лениво плавали пылинки.
Снаружи до Мэгги донесся звук захлопнутой дверцы машины, а затем, чуть позже, хлопок входной двери. Мужской голос что-то быстро спросил – слов она не разобрала, но ошибиться в том, кому принадлежал голос, тоже не могла. Еще мгновение – и Мэгги услышала, как кто-то быстро, перескакивая через две ступеньки, поднимается вверх по лестнице.
Конечно, это Ник. Насвистывает что-то себе под нос. Мэгги быстро нырнула глубже под одеяло, натянув его как можно выше и тщательно подоткнув со всех сторон, так что снаружи оставались только обнаженные плечи. Что бы ни произошло между ними прошедшей ночью, не может же она сидеть тут абсолютно голая, дожидаясь его!
Как она и ожидала, Ник ворвался в спальню, не постучав. Просто повернул дверную ручку, распахнул дверь и вырос на пороге. Он был одет в голубую фланелевую рубашку, заправленную в облегающие джинсы; костюм дополняли ковбойские сапоги и тисненый кожаный ремень. Его волосы, по которым явно только что яростно прошлись щеткой, глянцевой волной спадали на лоб, а свежевыбритое лицо сияло.
– Сонюшка, – сказал он, прерывая бравый мотивчик, который только что насвистывал, и весело улыбнулся ей.