Дитя подвала
Шрифт:
Через какое-то время внутри что-то тихо звякнуло, и, царапая дощатый пол, покосившаяся дверь нехотя отворилась.
– Закрой за собой, – вместо приветствия бросил человек, тут же скрывшись внутри дома.
Женщина послушно вошла внутрь и, поставив на пол тяжелые пакеты, заперла дверь изнутри на массивную задвижку.
– Один хороший удар, и эта избушка развалится как карточный домик, – заметила она. – Никакая щеколда не поможет, Сережа.
Ей не ответили.
Она подняла пакеты и медленно направилась вперед, там, где тускло мерцала
«Эту вонь словно можно брать руками и мять, словно слякоть. Или дерьмо», – подумала женщина, скривив нос. Ко всему прочему, среди других «ароматов» ее ноздри уловили явный запах мочи.
Керосинка стояла на рассохшемся столе так, чтобы скудное освещение не захватывало мужчину, который неподвижно сидел на стуле, прислонившись к стене. Приглядевшись, женщина заметила, что, кроме джинсов, на нем ничего не было.
– Привет, Маша, – произнес он бесцветно. – Там есть табуретка, присаживайся и чувствуй себя как дома.
Женщина шагнула к столу, принявшись молча выгружать пакеты.
– Я не слышал шума мотора. Где ты оставила машину? – спросил он.
– Машина в сервисе – нужно генератор менять. Я добралась на такси, – ответила она.
– Весьма опрометчиво «светить» это место посторонним.
– Не волнуйся, я вышла еще на трассе.
Около минуты никто из них не произнес ни слова.
– От твоих штанов несет мочой, – наконец сказала женщина. – Ты позвонил мне в одиннадцать вечера, попросил привезти одежду, лекарства, еду и алкоголь с сигаретами. Что случилось, Сережа?
Малышев усмехнулся.
– Споткнулся и упал. Не повезло, с каждым бывает.
Мария выставила на стол водку и некоторое время смотрела на бутылку с таким изумлением, словно у нее проклюнулись глаза и она подмигивала женщине.
– Ты не пил восемь лет.
– Восемь с половиной, – поправил ее Сергей.
– И с табаком ты тоже завязал, – продолжала Мария. Она взяла со стола керосиновую лампу и, мгновение помедлив, осветила фигуру милиционера. И хотя распухшее, покрытое засохшей коркой крови лицо мужчины потрясло ее, на лице Марии не дрогнул ни один мускул.
– Значит, ты споткнулся, упал и надул в штаны. Прямо как ребенок из детского сада. Я правильно тебя поняла? – спросила она, ставя лампу на место.
Сергей потянулся к водке.
– Что-то вроде этого, – обронил он, срывая крышку. Наплескал в пластиковый стаканчик, выпил махом и шумно выдохнул:
– Наверное, самое время вернуться к прежним привычкам. По крайней мере, в эту чудесную романтичную ночь, копать-хоронить.
Мария принялась вскрывать упаковки с ветчиной и сыром, быстро и ловко раскладывая закуску на картонной тарелке.
– Ты вроде в отпуске? – задала она вопрос, когда все было готово.
Малышев выпил еще, засунув в рот ломтик ветчины.
– Угадала. Видишь, как у меня удачно прошел первый день?
Он усмехнулся, но лицо женщины оставалось бесстрастным.
– Не хочешь рассказать, что все-таки произошло?
– Маша, не доставай меня вопросами, – тихо проговорил Сергей. – Я сейчас не в настроении.
Она это знала, поэтому решила больше не приставать с расспросами. В отличие от простого обывателя, у Малышева имелся своеобразный подвал внутри себя самого… и когда того требовала ситуация, он протискивался внутрь и наглухо закрывал люк.
– Я сам тебе скажу, когда сочту нужным, – прибавил Сергей. – А пока что – выношу благодарность за то, что выручила в столь поздний час.
– Не за что, – сухо ответила Мария. Выдержав паузу, она снова спросила: – И все же. Почему ты не поехал домой? Здесь отвратительно.
Сергей потянулся за пачкой сигарет, не спеша снимая с нее прозрачную пленку.
– Я не хочу, чтобы моя семья видела меня в таком виде.
«Семья? Пожалуй, сложно назвать семьей подсевшую на «колеса» жену со стеклянными глазами… И бледного сыночка со взглядом волчонка, из которого клещами слово не вытянешь», – подумала Мария. Вслух же она произнесла:
– А как же «Логово»? Ведь там куда комфортнее.
Малышев закурил, в спертом воздухе поплыли едкие струйки дыма. Он закашлялся.
– Дерет с непривычки? – полюбопытствовала Мария без тени сочувствия.
– Дерет. Что касается «Логова»… Сюда было ближе, – откашлявшись, проговорил Сергей. – И потом, ключи от наших подземных апартаментов все равно остались у меня дома.
Она вздохнула, двигая в сторону любовника свернутый пакет:
– Здесь спортивный костюм. Обувь, надеюсь, не нужна?
Малышев покачал головой, выпуская жемчужное облачко дыма.
– Я могу переодеться прямо сейчас, если тебя так смущает запах от моих джинсов, – предложил он.
– Почему ты не звонил мне раньше? Я… – Мария запнулась, будто с разбега ударившись о невидимое препятствие. – Я скучала, – добавила она тише, будто смущаясь этим признанием.
Сергей тяжело поднялся и встал у наглухо заколоченного окна.
– Тяжело привыкнуть, что здесь доски вместо стекла, – сообщил он, глубоко затягиваясь. – Я очень редко бываю тут. Иной раз думаешь – приеду, а кругом одни развалины. Или еще хуже – обугленные головешки… Говорят, скоро в этих местах будет проходить скоростная трасса. Благодаря новой дороге не придется тащиться транзи…
– Ты слышал? – повысила голос Мария, перебив его. – Я скучала по тебе, сукин сын! Засранец хренов!
Малышев повернулся к застывшей на табуретке женщине.
– Мог бы и поцеловать меня, – прошептала она.
Сделав очередную затяжку, Сергей затушил окурок прямо об мозолистую кожу ладони и подошел к Марии. Демонстративно положил испачканную пеплом руку на ее грудь, топорщившуюся сквозь тонкий свитер.
– Пошли, погремим костями, сучка, – промолвил он, ущипнув ее за сосок. – Я же вижу, ты меня хочешь.