Дивергент (Избранная)
Шрифт:
Я слежу, как мышцы на его спине вздымаются и опадают, пока не проваливаюсь в сон.
Когда я просыпаюсь, тело ноет. Я сажусь, морщась и держась за ребра, встаю и подхожу к маленькому зеркалу на противоположной стене. Заглянуть в него удается, только поднявшись на цыпочки. Как и ожидалось, на щеке темно-синий кровоподтек. Мысль о том, чтобы вползти в столовую в таком виде, мне ненавистна, но я накрепко запомнила инструкции Четыре. Я должна поправить отношения с друзьями. Мне необходима защита – видимость слабости.
Я
– Привет.
В моем голосе чувствуется напряжение. Это лишнее.
Он касается синяка на моей щеке кончиками пальцев.
– Неплохо, – отмечает он. – Как голова?
– Нормально.
Это ложь – голова раскалывается. Я провожу ладонью по шишке, и кожу пронзает острая боль. Могло быть и хуже. Я могла бы сейчас плавать в реке.
Каждая мышца в моем теле напрягается, когда он опускает ладонь мне на бок, в то место, куда меня пнули. Он делает это небрежно, но я не могу пошевелиться.
– А твой бок? – тихо спрашивает он.
– Болит, только когда я дышу.
Он улыбается.
– Боюсь, с этим ничего не поделаешь.
– Питер, наверное, закатит вечеринку, если я перестану дышать.
– Что ж, – замечает он, – я пойду на нее, только если пообещают торт.
Я смеюсь и тут же морщусь, накрывая его ладонь своей, чтобы грудная клетка перестала трястись. Он медленно отводит руку, его пальцы скользят по моему боку. Когда он убирает ладонь, я чувствую боль в груди. Как только это мгновение закончится, мне придется вспомнить, что случилось прошлым вечером. А я хочу остаться здесь с ним.
Он чуть кивает и первым покидает комнату.
– Сначала я, – говорит он, когда мы подходим к столовой. – До встречи, Трис.
Он входит в дверь, и я остаюсь одна. Вчера он сказал, что, по его мнению, мне трудно будет притворяться слабой, но он ошибался. Я уже слабая. Я прислоняюсь к стене и прижимаю ладони ко лбу. Мне больно дышать, поэтому я дышу часто и поверхностно. Я не позволю этому случиться. Они напали на меня, чтобы заставить почувствовать свою слабость. Я могу притвориться, будто они преуспели, чтобы защититься, но я не позволю этому стать правдой.
Я отлипаю от стены и вхожу в столовую без дальнейших раздумий. Через несколько шагов я вспоминаю, что должна выглядеть запуганной, и потому замедляю шаг и опираюсь о стену, держа голову опущенной. Юрайя, сидящий за соседним от Уилла и Кристины столом, поднимает руку и машет мне. Затем опускает руку.
Я сажусь рядом с Уиллом.
Ала нет… его нигде не видно.
Юрайя садится рядом со мной, бросив недоеденный маффин и недопитый стакан воды за прежним столом. Мгновение все трое молча глядят на меня.
– Что случилось? – спрашивает Уилл, понизив голос.
Я оборачиваюсь на стол за спиной. Питер сидит за ним, ест тост и что-то шепчет Молли. Я стискиваю край стола. Мне хочется причинить Питеру боль. Но пока что не время.
Дрю нет, а значит, он до сих пор в лазарете. При этой мысли меня охватывает мстительная радость.
– Питер, Дрю… – тихо начинаю я.
Держась за бок, я тянусь через стол за тостом. Вытягивать руку больно, поэтому я позволяю себе поморщиться и сгорбиться.
– И… – Я сглатываю. – И Ал.
– О боже. – Глаза Кристины широко распахнуты.
– С тобой все в порядке? – спрашивает Юрайя.
Взгляд Питера находит мой, и мне приходится заставить себя отвернуться. Во рту горчит от необходимости притворяться запуганной, но ничего не поделаешь. Четыре был прав. Я должна сделать все, чтобы на меня больше не нападали.
– Не совсем, – отвечаю я.
Глаза печет, и это не уловка в отличие от вздрагивания. Я пожимаю плечами. Теперь я верю предупреждению Тори. Питер, Дрю и Ал хотели сбросить меня в пропасть из зависти – что в таком случае невероятного в лидерах Лихости, совершающих убийство?
Мне не по себе, как будто я притворяюсь кем-то другим. Если я не буду осторожна, то могу умереть. Нельзя доверять даже лидерам собственной фракции. Своей новой семье.
– Но ты всего лишь… – Юрайя поджимает губы. – Так нечестно. Трое против одного?
– Ага, и Питеру наплевать, честно это или нет. Вот почему он напал на Эдварда во сне и выколол ему глаз. – Кристина фыркает и качает головой. – Но Ал? Ты уверена, Трис?
Я смотрю в тарелку. Я – новый Эдвард. Но в отличие от него я никуда не уйду.
– Да. Я уверена.
– Должно быть, это из-за отчаяния, – предполагает Уилл. – В последнее время он ведет себя… ну, не знаю. Как другой человек. С тех пор, как началась вторая ступень.
В столовую, волоча ноги, входит Дрю. Я роняю тост, и у меня отвисает челюсть.
Назвать его «покрытым синяками» было бы преуменьшением. Его лицо распухшее и фиолетовое. Губа лопнула, бровь пересекает порез. По дороге к своему столу он не поднимает взгляд даже на меня. Я смотрю через комнату на Четыре. На его губах играет довольная улыбка – жаль, мне нельзя улыбнуться.
– Это твоя работа? – шепчет Уилл.
Я качаю головой.
– Нет. Кто-то… я так и не увидела кто… наткнулся на меня перед тем…
Я сглатываю. Если сказать это вслух, все станет серьезнее, станет реальным.
– …как меня чуть не сбросили в пропасть.
– Они собирались убить тебя? – тихо спрашивает Кристина.
– Возможно. А может, просто собирались подержать над пропастью, чтобы напугать. – Я дергаю плечом. – У них получилось.
Кристина с жалостью глядит на меня. Уилл не сводит глаз со стола.