Диверсант № 1
Шрифт:
– Нет, не пытался. Мысль такая была, но я не пытался. Я… Как это объяснить… Я боялся показаться смешным. Когда начинаешь расспрашивать, невольно вызываешь дополнительные подозрения. Люди тоже желают узнать и обсудить. Не хочу быть со своей бедой у всех на языках.
Басаргин сейчас очень сочувствовал этому молодому и не глупому, несомненно, образованному человеку. Он прекрасно знал, что любые слабости характера, если человек эти слабости в себе культивирует, а не борется с ними, позволяют любым посторонним людям ими пользоваться. Существуют даже целые науки – социальная
– И последний звонок, – напомнил Леонов. – Расскажи подробнее.
– Тут и подробностей никаких нет. Я сразу все сказал. Был на дежурстве. За компьютером сидел. Марат Аттилович позвонил. Это двоюродный брат Алины. Сказал, что видел ее только что с каким-то парнем. Из машины видел, когда мимо проезжал. Идут по улице, смеются… Просто так сказал. Без всякого умысла. Пошутил даже: смотри, дескать, парень симпатичный, уведет. А она должна была быть в это время дома. Дочь должна была из садика забрать.
– Марат Аттилович часто вам звонил?
– Редко. Он накануне, правда, позвонил. Купил себе новый монитор к компьютеру. Монитор может работать с вертикальным положением экрана. Но с собственной программой так не работает. Ему подсказали, что есть драйвера для видеокарты, которые такой стандарт поддерживают. Вот Марат и просил найти для него такой драйвер. Я нашел.
– Вы ему сразу сообщили об этом?
– Нет. После его рассказа. Я попросил позвонить часа через два. А сам оставил напарника за пультом и поехал на место.
– Надеялись застать там же?
– Они же куда-то шли… – Шакиров начал что-то осмысливать, и потому слова произносил медленно.
– И что?
– Я думал, объехать ближайшие улицы. Поискать…
– Марат точно сказал, где их видел?
– Да. На Цветном бульваре. Рядом с цирком. Шли у фонтанчика в сквере. Тот фонтанчик… Скульптуры там какие-то… цирковые…
– Стоп! – Басаргин ухватился за ниточку и отпускать ее уже не хотел. – Сколько времени вы добирались туда?
– Минут двадцать. Я быстрее бы успел, но движение большое.
– И где вы их застали?
Наиль Федорович замер, сообразив.
– Где вы их застали? – жестче повторил Басаргин.
– Там же… Недалеко от фонтанчика… Шагах в пятидесяти…
– Пятьдесят шагов за двадцать минут. Их не отнесешь к скороходам.
Александр откинулся на спинку стула. Версия возникла и начала развиваться.
– У меня есть еще только один дополнительный вопрос. Однако мне нужен исчерпывающий ответ. Вы должны ответить честно, поборов свое самолюбие и мужской стыд, как вы это называете.
– Я слушаю вас. – Шакиров сидел хмурый, но собранный и напряженный, совсем не такой раскисший, как по приходу в кабинет.
– У вас раньше были подобные случаи с Алиной Шагалеевной? Я не говорю про убийство. Я говорю о том, извините за вынужденную бестактность, не заставали ли вы ее с каким-то другом?
Пауза показала, что Александр попал в точку.
– Было. Пять лет назад.
– И чем это закончилось?
– Я избил парня. Очень сильно и очень жестоко избил.
– А жену? Тоже избили?
– Нет. Ее я не тронул.
– Почему?
– Не знаю. Я никогда ее не трогал. Замахивался – бывало, угрожал – бывало, но не бил. Как-то, правда, был случай, мы ругались, и я ее за руки схватил. Царапаться полезла. Сильно руки сжал. Очень сильно. Чтобы ей больно было. Специально, чтобы больно было. Хотелось сделать больно. У нее на запястьях синяки остались. Она потом ходила и всем показывала, как я ее избил. Но я ни разу не ударил.
– Спасибо. Вы очень помогли нам, – Басаргин пожал бывшему милиционеру руку. – Мне нужен адрес Марата Аттиловича! Диктуйте…
Шакиров назвал адрес и телефоны – домашний и служебный.
Следующий свой шаг Басаргин уже знал.
Постель оказалась слишком мягкой, чтобы в ней можно было нормально выспаться. Джошуа никогда не любил пуховых перин, а уж настолько толстых и настолько взбитых и не видел даже. К тому же в номере топили ночью слишком сильно – в горах с наступлением темноты температура резко опускается, – и он несколько раз за ночь просыпался от жары. И потому проспал дольше, чем привык спать обычно.
Утром под душем Джошуа долго сгонял неприятные ночные ощущения. Опять потерял много времени. Он хотел сходить позавтракать в ресторанчик при отеле – кухня в самом здании, столики снаружи под навесом, но позвонил портье:
– Месье Гольдрайх, как вам спалось?
– Мне на гвоздях спится обычно лучше, чем на таком мягком. Что вы хотели?
– Такси, как вы заказывали, стоит внизу. Вам стоит поторопиться, чтобы успеть. Говорят, полет могут начать раньше. Ветер крепчает, и, по прогнозу, к обеду погода обещает испортиться совсем.
– Я выхожу.
Обычно люди поднимаются в горы в спортивной одежде. Джошуа не потрудился приобрести такую и не побоялся испортить свой костюм экскурсией. Через пять минут он спустился к выходу. Такси стояло в гордом одиночестве, и Джошуа не рисковал ошибиться машиной.
– Доброе утро, месье, – сказал водитель. – К подъемнику?
– Да. Я хочу посмотреть полет дельтапланериста с Монблана.
Двигатель заурчал, по-стариковски кашлянул, машина неторопливо тронулась.
– Что толку смотреть. Летать – вот это интересно. – Водитель, должно быть, сам был поклонником этого популярного здесь спорта.