Диверсант

Болтунов Михаил Ефимович

Перед переходом крупных железных и шоссейных дорог дневки организовывать километров за 15-20, высылая вперед разведку, которая заранее находит место для переброски оперцентра через препятствия. Место переброски выбирать в стороне от маршрута.

Разумеется, походная колонна была выстроена по всем правилам тактики — с головным дозором, боковыми заставами, арьергардом.

Цель и маршрут движения знали только командование центра и командиры групп.

И вот 5 декабря 1943 года Черный послал радиограмму в Москву: «Все готово для марша. С питанием плохо. Группа

под командованием Хаджи остается на базе. 6 декабря выхожу».

Как обещал, так и вышел. Железную дорогу Барановичи-Лунинец партизаны преодолели ночью и ушли в лес незамеченными. Трудно сказать, что тут помогло: везение, тщательная подготовка или просто не сработала немецкая агентура. Ведь двести человек с телегами, бричками, которые карабкаются по железнодорожной насыпи, грохочут по рельсам, картина не для слабонервных. И тем не менее фашисты каким-то образом пропустили колонну Черного. Партизаны ушли в лес, а тут уж ищи их свищи — места-то знакомые, родные — Кривошин, Залужье…

После небольшого отдыха еще один переход — теперь уже к пункту назначения — деревне Сварынь, что за Пинском. Этот этап оказался сложнее, места пошли незнакомые, партизанами малообжитые, можно было напороться как на фашистов, так и на националистические формирования, коих в округе бродило немало.

Поэтому Черный часто менял маршруты движения, особенно не задерживаясь в одних и тех же местах.

Подольше задержались только в населенном пункте Мотель, что под Брестом. Выдвинули усиленные сторожевые заставы, накормили людей, запаслись провизией в дорогу, отдохнули.

Через несколько дней опять новый переход, теперь уже до самой Сварыни. Впереди лежала железная дорога Пинск-Кобрин. Черному хотелось верить, что и эту магистраль они пройдут тихо, незримо, без единого выстрела, как и предыдущую Барановичи-Лунинец.

Однако на этот раз судьба не была столь благосклонна к Ивану Николаевичу и его боевым товарищам.

Казалось, что все было так же — они остановились на дневку километрах в пятнадцати от дороги, послали вперед разведку.

Ночь, на счастье партизан, выдалась ненастная, темная. Однако уже на марше снег затих, а когда колонна вышла из леса в чистое поле, небо, как специально, прояснилось. Выглянула луна — яркая, большая, хоть иголки собирай. А двести человек с обозом — это не иголка.

Что в этом случае делать — принимать решение командиру. И Черный решил все-таки идти. Шли, прислушиваясь. Пока было тихо. Шли дальше.

Вот уже и насыпь видна, черным длинным бугром перегородила дорогу партизанам. Партизаны все ближе, ближе…

И тут ударил пулемет — крупнокалиберный, немецкий. Значит, напоролись на фашистов. Колонна залегла, ответила огнем.

— Отходить! — скомандовал Черный.

Отряд разворачивается и отходит назад, к лесу.

Как оказалось позже, разведчики неверно поняли командира, они обеспечили переход колонны в другом месте.

Партизаны провели дневку. Немцы, к счастью, их не беспокоили. Ночью переправились через железную дорогу и двинулись к Днепровско-Бугскому каналу. Пришлось идти по льду канала, так как леса поблизости не было.

Днем на канале колонну «высмотрел» немецкий самолет-разведчик. Партизаны открыли огонь. Самолет отвернул. Это означало только одно — гитлеровцы обнаружили партизан.

Черный приказал взбираться на крутые берега канала и гнать к лесу, который показался на горизонте. Боялись, что немцы наведут авиацию, но обошлось.

Добравшись до леса, отдохнули немного и, сориентировавшись, двинулись лесными дорогами в сторону Сварыни. Судя по всему, до села было не так далеко — день ходу.

К вечеру партизаны на опушке леса обнаружили дома. Это и была Сварынь. Переход оперативного центра от Булева озера до Сварыни занял больше месяца.

Сов. секретно

Черному. Радиостанция «Пена». 11.1.44 г.

«Поздравляю благополучным прибытием. Груз вам выбросили до 20 января.

Валерий».

Глава десятая

Сов. секретно

Москва. Центр. Радиостанция «Пена» 21.1.44 г.

«В Польшу для разведки посылаю группы Горы и Степи, на Западный Буг на разведку оборонных сооружений — Седельникова.

Черный».

Соваться за Буг, на территорию Польши, без тщательной разведки было бы опрометчиво. Решено послать вперед опытных разведчиков — офицеров Михаила Гору и Федора Степь.

На душе у Черного тревожно: и Гора и Степь идут небольшими отрядами в незнакомые места.

Перед отходом долго говорили, прикидывали, обсуждали, по сути, как выйти из воды сухими — и дело сделать, и вернуться живыми — здоровыми.

Черный просил сообщать не только о противнике, но и о политической обстановке на польской территории. Он хотел разобраться, с кем ему предстоит иметь дело в будущем, на кого можно опереться, кого опасаться?

Первые радиограммы Горы и Степи не внушали большого оптимизма. В стране политическое противостояние, партизан кот наплакал. И тем не менее в течение месяца партизанским разведчикам удалось проникнуть и в Люблин, и в Лукув. «Немцы из Люблина эвакуировали эмиссионный и сельскохозяйственный банки,— сообщали они. — Строительство оборонительного линии по реке Буг производится очень медленно. Идут преимущественно земляные работы».

Кроме того, завербованный источник в люблинском депо доложил: в депо 50 паровозов, строится вторая колея на дороге Люблин-Парчев.

Еще один агент передал сведения о луковской школе подготовки унтер-офицеров.

Удалось проникнуть и на фашистский аэродром Бяла Подляска. Там базировалось около двух десятков штурмовиков и сорок бомбардировщиков Ю-88.

Это уже было кое-что.

Умело работал и Григорий Патык под Брестом. Москва получила от Черного следующую телеграмму: «Патык добыл план Бреста с точным нанесением воинских частей, учреждений и складов. Каким образом переправить вам план и агентурную обстановку?»