Диверсанты Его Величества. «Рука бойцов колоть устала...»
Шрифт:
— Это не оправдание! Своей глупой выходкой ты лишил нас возможности пополнять артиллерийский парк за счет противника. Без боя, заметь! Неужели для упражнений по устроению засад и меткой стрельбе нельзя было найти менее полезные цели?
— Они прячутся! — Великий князь Николай Павлович виновато прятал взгляд. Признавая справедливость предъявляемых Михаилом Касьяновичем претензий.
— И пусть прячутся, тем почетней точный выстрел. Вот на Сергея Андреевича посмотри…
Царевич покосился на Ртищева, недавним указом получившего чин младшего лейтенанта и Красную Звезду третьей степени. [13]
13
Орден Красной Звезды учрежден императором Павлом Петровичем в 1803 году и пришел на смену ордену Святой Анны. Третья степень предназначалась для награждения офицеров до майора включительно. Награждения статских лиц не предусматривалось.
— Хоть какие-нибудь выводы ты из сего предприятия сделал? — продолжил Нечихаев.
— Так точно!
— И?..
— Правильно обученный и имеющий превосходящее вооружение солдат способен нанести урон противнику большей численности, но не владеющему современными методами ведения войны, и остаться невредимым.
— А еще что?
— В каком смысле?
— Не понимаешь… Ничего, пять суток под арестом очень помогут устроению мыслей в правильном порядке. Сдайте оружие, казак Романов!
ГЛАВА 23
Высадка Наполеона прошла с большой помпой. Неизвестно, каким образом французы узнали о прибытии своего императора, но встречать его собралось не менее пятидесяти тысяч человек, причем большую часть восторженной толпы составляли вооруженные люди. Пусть древними и плохонькими, но ружьями…
— И чем Бонапартий собирается кормить этакую ораву? — Генерал-майор Тучков сделал глоток кофею и поставил кружку на стол. — Не думаю, Михаил Илларионович, что капитан Нечихаев успел заготовить достаточное количество продовольствия.
Фельдмаршал Кутузов предпочитал пить чай, считая привычку к кофею блажью и проявлением космополитизма, но на отношение к командиру Красногвардейской дивизии подобные убеждения не сказывались.
— Напрасно сомневаетесь в способностях Михаила Касьяновича. Этот юноша умеет делать невозможное сразу, а для совершения чуда ему требуется всего лишь немного времени на подготовку. Не удивлюсь, если он все же успел устроить магазины.
— Ваши бы слова, да Богу в уши.
— Знаете, Господь скорее всего обойдется без моих подсказок. И почему-то думается, что и Наполеон тоже. Он мнит себя величайшим из полководцев, лишь по несчастливой случайности потерпевшим неудачу. Разумеется, временную неудачу.
— Но какое это отношение имеет к собравшейся толпе? Он же не Христос, чтобы накормить всех пятью хлебами.
— Может и накормить. — Кутузов хмыкнул: — Оставшихся в живых накормить. Сейчас как двинет сей сброд на англичан…
— Думаете?
— Надеюсь. Зачем нам в тылу вооруженная толпа?
— Резонно. — Благодаря большому опыту генерал-майор давно расстался с заблуждениями относительно благородных и гуманных методах ведения войны, потому любые боевые действия рассматривал с точки зрения сбережения личного состава. — Англичане расстреляют остатки боезапаса, и тогда моя дивизия…
— Забудьте, —
— Победитель хренов… — едва слышно проворчал Тучков.
И его недовольство имело под собой основание — высадке сопутствовал успех лишь потому, что англичанам стало совсем не до Бонапарта. Присоединившиеся к русской эскадре датчане в данный момент отвлекали Королевский флот попыткой отомстить за сожженный Копенгаген и небезуспешно штурмовали устье Темзы, не позабыв о прочих прибрежных городах. По словам командира встретившегося в море «Забияки», зарево пожаров видно верст с пятидесяти, если не дальше.
— При Наполеоне такого не ляпните, — предупредил разобравший ворчание Кутузов. — Не стоит портить человеку праздник.
Светлейший князь Михаил Илларионович ошибался — уже ничто не могло испортить французскому императору праздник. Торжество от осознания собственной нужности, силы, народного обожания… Да, народ еще помнил кровь и неустроенность революции, когда любая голова могла слететь с плеч по прихоти дорвавшегося до власти мерзавца, и соскучился по сильной руке. Той, что навела бы порядок в стране, заставив французов жить достойно и богато.
Вид сходящей с кораблей армии привел толпу в совершеннейший энтузиазм. Железная дисциплина, новые добротные мундиры… Кстати, если с установлением первой русские союзники помогли безвозмездно, то за второе придется еще долго расплачиваться. Но зачем ликующему народу знать о наделанных от его имени долгах? Пусть занимаются своим делом — преклонением перед императором и поставкой пополнения в поредевшие полки. С этим, кажется, проблем не предвидится? Ну держитесь, проклятые англичане!
Была, конечно, мысль направить оружие против союзников — честность в политике приравнивается к глупости, и лишь наивный простак не попытается хоть как-то облегчить ярмо по сути своей кабальных договоров. И финансовых обязательств, разумеется. По ним Франция будет платить лет тридцать, если не все пятьдесят.
Мысль промелькнула и исчезла. Политика политикой, но император в первую очередь должен стать реалистом, а настоящие реалии таковы, что в случае нарушения договоренностей Французская империя перестанет существовать. Не стоит обманываться многочисленностью собственной армии — дивизия этого русского генерал-майора пройдет от северного побережья до Тулона и Марселя, не заметив сопротивления. Да и численность… При пересечении границы с Россией в Великой Армии насчитывалось свыше шестисот тысяч человек, а теперь где они? В лучшем случае выжил каждый десятый. Пусть немного больше — царь Павел Петрович с охотой использует пленных в строительстве дорог и бережет их здоровье из меркантильных соображений.
— Ваше Императорское Величество! — Вопль секретаря прервал размышления принимающего парад Наполеона. — Срочные новости из Парижа!
— Потише, Леклерк, — поморщился император. — Поднимитесь сюда.
По примеру русского царя Наполеон приветствовал войска с высокого сооружения, именуемого трибуной. Хорошая, кстати, задумка, позволяющая компенсировать малый рост. Да и смотреть сверху гораздо удобнее, чем сидеть на спотыкающемся после долгого морского перехода коне.
Запыхавшийся Леклерк взлетел по ступенькам и выдохнул: