Дивизия имени Дзержинского
Шрифт:
После митинга на Театральной площади в Ереване несколько тысяч человек на автомобилях и пешком направились к аэропорту, чтобы парализовать его работу. Надо признать, им это удалось – они заняли аэровокзал надолго. Создавалось впечатление, что к осаде экстремисты готовились основательно, даже наладили подвоз продовольствия, питьевой воды и постельных принадлежностей.
Неоднократные обращения к собравшимся, разъяснения им, что своими действиями они срывают работу аэрослужб всей страны, не нашли у них понимания. Никакие увещевания и просьбы не действовали. Поэтому было принято решение о деблокировании аэропорта. Солдат экипировали средствами защиты и активной обороны, предупредили о том, что применять силу можно только по особому распоряжению. Командование надеялось на мирное решение вопроса. К сожалению, произошло иначе. Увидев военнослужащих, толпа распалилась еще больше. Полетели бутылки, арматура, камни, куски стекла. Несколько минут солдаты стояли, прикрывшись щитами.
Возбужденная, даже взбешенная толпа после изгнания из аэропорта искала, на чем бы выместить злобу. И надо же такому случиться, что на примыкающем к нему шоссе им встретились две машины с продуктами для солдат. Головная машина успела развернуться, второй же ЗИЛ сразу потерял управление, осколки разбитого лобового стекла засыпали кабину. Вооруженные палками, камнями, цепями, абсолютно озверевшие люди бросились на вторую машину, в которой находились три человека. Военным удалось спастись, пересев на уцелевшую машину.
Командование собрало экстренное совещание. Вывод был один – дальше так продолжаться не может. Решение, принятое на нем, на первый взгляд могло показаться рискованным, но время доказало, что это был единственно возможный вариант: примирение. Командиры и политработники вышли в район с предложением к наиболее авторитетным и уважаемым жителям встретиться и обсудить создавшуюся обстановку.
От ереванцев на встречу пришел 51 человек. Говорили долго. Рассказали о дивизии, рассеяли бредовые слухи о детдомовском подразделении. Короче говоря, внесли сомнения в, казалось бы, абсолютную уверенность населения в правоте их действий.
На следующий день военные сделали еще один шаг. Открыли ворота всем желающим, пригласили к себе детей и подростков, показали им технику, вооружение. Вечером обсуждали сложившуюся ситуацию, разъясняли свои действия, устроили открытый концерт самодеятельности.
Не сразу все наладилось, были еще эксцессы и конфликты, но дзержинцы уверенно придерживались выбранной тактики поведения. В течение недели ворота в часть были открыты. Организовывали концерты, показывали мультфильмы для детей, проводили викторины веселых и находчивых, конкурсы и аттракционы, где призами были солдатские пуговицы, пилотки, эмблемы, цветные карандаши, фломастеры. Во время этих встреч родители детей беседовали с офицерами, командирами, стихийно образовывался политический дискуссионный клуб, ставший со временем традиционным. Из фотоснимков, сделанных на вечерах, была выпущена фотогазета для местного населения. Подобные мероприятия проводились с 12 июля по 3 августа ежедневно. Результат был просто ошеломляющим. Люди приходили к нам извиняться. Солдатам приносили фрукты, конфеты, фотографировались с ними на память...
Добрую память о себе дзержинцы оставили во второй, октябрьской, того же 1988 г. командировке в столицу Армении. В течение месяца дивизия составляла резерв министра, находясь в готовности к выполнению внезапно возникающих задач. Действовать не пришлось, но само наличие войск гарантировало спокойствие в регионе. В конце октября воины дивизии вернулись в Москву.
ЧТО ПРОИЗОШЛО В БАКУ
Прошли ноябрьские праздники, завершился период усиления, объявленный в связи с ними, и в ночь с 22 на 23 ноября части соединения снова убыли в Закавказье. На этот раз в Баку.
Столица Азербайджана бурлила митингами и демонстрациями, на дрожжах карабахского конфликта и начинавшегося развала СССР там множились организации и группировки национал-экстремистского толка, ситуация в Баку вышла из-под контроля местных властей и правоохранительных органов. Площадь заполняли сотни тысяч людей – неработающих, протестующих неизвестно против чего и также неизвестно за что ратующих. В 136 вместительных палатках на Приморском бульваре ночевали самые непримиримые. На площади постоянно было около 100 тысяч человек. Выступления не прекращались. Смысл того, о чем вещали с трибуны лидеры Народного фронта Азербайджана, сводился к страшным по своей сути призывам: «Война – Армении», «Ни одного армянина в республике», «Формирование боевых отрядов».
В разных районах Баку в это время бесчинствовали экстремисты. Из квартир армян выбрасывали и поджигали вещи, хозяев избивали, тоже пытались сжечь, были и жертвы. В одну из ночей было более двадцати погибших, все – армяне. Это были уже не просто массовые беспорядки, это были грандиозные по масштабу волнения, создавшие чрезвычайную ситуацию.
В этой обстановке дзержинцы приступили к выполнению задач по поддержанию в городе режима особого положения (тогда закона о ЧП еще не было). Он предполагал ряд ограничений по торговле спиртным, его производству, по передвижению горожан. Объявлялся комендантский час. Часть личного состава дивизии несла комендантскую службу, другая – оцепила, с целью локализовать действия митингующих, площадь Ленина, третья находилась в резерве коменданта района 26 Бакинских комиссаров, которым был назначен комдив генерал-майор Виталий Босов.
Командование войск предпринимало все усилия,
Даже некоторые политические деятели высокого ранга и военачальники с большими, шитыми золотом звездами на погонах бросали порою комдиву Босову незаслуженные обвинения-упреки и давили на него при принятии решения, которое могло не просто повлиять на судьбу тысяч людей, но и поставить под угрозу жизни сотен солдат и мирных жителей страны. Так было в конце ноября 1988-го, когда один из военачальников уничижительно высказал генерал-майору Босову: «И ты, генерал, со своей хваленой дивизией не можешь эту толпу разогнать?!» Именно так – «ты», «хваленая дивизия», «разогнать»... Но комдив не торопился, делал все от него зависящее, чтобы не допустить провокации. Даже когда было принято решение провести спецоперацию по вытеснению незаконно митингующих с площади. Дивизия имени Ф.Э. Дзержинского была основной квалифицированной, подготовленной, надежной силой, способной такую операцию осуществить. Генерал Босов провел в своей комендатуре района имени 26 Бакинских комиссаров несколько бессонных дней и ночей – просчитал все возможные варианты, отверг «армейский» и даже «альфовский» (подобные операции – не их работа). Боевые порядки дивизии, приданные им части десантников и моряков Каспийской флотилии, силы местной милиции были расставлены, как того требовала неординарная ситуация, как позволял опыт каждого. В ту ноябрьскую ночь площадь перед Домом правительства была очищена мало что без жертв, но даже без единого серьезно пострадавшего с обеих сторон...
Это был образец классики спецопераций по пресечению беспорядков, вытеснению бесчинствующей толпы. В ночь на 29 ноября к площади возле Дома правительства были стянуты дополнительные силы, военная и милицейская техника. Ее оцепили плотным кольцом, на подступах к ней выставили патрули, все улочки и переулки, ведущие к ней, перекрыли тяжелыми грузовиками, танками и БМП. Оставлено было только два коридора – улицы, по которым, как предполагалось, будут уходить митингующие. С противоположной стороны сосредоточилась группа вытеснения – порядка двух полков, вооруженных щитами и резиновыми палками военнослужащих. За ней группа изъятия – спецназовцы и милиция, которые должны были вытаскивать из толпы и задерживать активистов и зачинщиков беспорядков. Отдельные подразделения взяли под охрану прилегающие к площади здания и учреждения. Видя приготовления войск, толпа начала заводиться. В сторону солдат полетели камни, бутылки. Разгоряченные молодчики подбегали к войсковой цепочке и, провоцируя воинов на ответные действия, пытались выдернуть у них дубинки, щиты, сорвать противогазы. Были попытки прорвать цепочку. Толпа галдела, улюлюкала, громко скандировала националистические лозунги.
Когда приготовления к спецоперации закончились, к митингующим обратился прокурор Азербайджана. Он потребовал от них прекратить безобразия и разойтись по домам с миром. В противном случае, пообещал, что будет применена сила. На раздумье он дал 15 минут. Кое-кто стал пробираться по направлению к указанному коридору, но таких мудрых было немного. Наоборот, многотысячная толпа стала еще агрессивнее. Весь ее гнев уже был обращен не на армян, а на солдат, оцепивших площадь. Через пятнадцать минут обращение руководителя республики повторили. Но и это не отрезвило экстремистов. Прошло еще десять минут, и площадь озарилась ярким дневным светом – зажглись мощные авиационные прожекторы, которыми обычно освещают взлетные полосы аэродромов. Это был сигнал к началу спецоперации. Группа вытеснения, отбивая ритм палками о щиты, двинулась в направлении толпы. Удары почти двух тысяч пээров лишили часть толпы, правда, незначительную, психологического равновесия. Она побежала в сторону коридоров. Остальная – ощетинилась непонятно откуда взявшимися кусками арматуры, стала бросать их в солдат. В ход пошло все, что попадалось под руку: гитары, обувь, мусорные урны. Наиболее активные пытались вступить в рукопашную с первой шеренгой группы вытеснения. Солдаты же, наученные опытом Сумгаита, действовали умело: прикрывались щитами, образуя так называемую «черепаху», одновременно по команде, внезапно для бесчинствующих, раскрывая щиты, наносили удары резиновыми палками. На мгновение они раздвигали свои ряды, пропуская спецназовцев к толпе и обратно, уже с активистами и зачинщиками, закованными в наручники. Группы конвоирования, где бегом, а где и волоком, тащили их в автозаки. Толпа отступала под натиском войск. Некоторые пытались прорвать блокировавшую площадь цепочку, но безрезультатно. Происходившее напоминало многочисленные новостные телерепортажи о разгонах демонстраций за рубежом, но это было у нас в стране. Спецоперация успешно завершилась через пятнадцать-двадцать минут. На площади кроме мусора ничего не осталось. Еще какое-то время понадобилось для того, чтобы зачистить ее и прилегающие к ней скверы. Оставив патрули, группы охраны и наряды, воспрещающие вход на площадь, части дивизии убыли в места временной дислокации. Некоторые подразделения остались в районе в качестве резерва.