Длинные тени
Шрифт:
Аллочка в ответ на мою «декларацию о намерениях» снова повторила фразу, которой встретила меня: «Варька! Ты не представляешь, как я рада, что ты приехала! И, знаешь, что? Оставайся у меня ночевать! Что ты будешь делать там, в опустевшем доме, на ночь глядя? А тут, сама видишь, места теперь полно, на втором этаже есть гостевая комната, так что тебе будет удобно! А мне… Мне так надо поговорить с тобой! Именно с тобой!» И я, конечно же, согласилась.
Да и как было не принять приглашение, когда я смотрела в глаза сидевшей напротив молодой женщины, а видела перед собой охваченного непонятным беспокойством ребенка, который нуждается если не в помощи, то, по крайней мере, в участии
«О чем ты хотела поговорить? И почему именно со мной? Мы же так давно не виделись! Как там Лариска поживает? Как Олег? И как …, – тут я запнулась, но все-таки произнесла роковой вопрос, – что с родителями?»
Алла поставила на стол чашку, так и не сделав ни глотка, и стала в задумчивости накручивать на палец длинную прядь и без того вьющихся волос, словно не знала, с чего начать свой рассказ. В тот момент ее лицо своей отрешенностью напомнило мне лик средневековой Мадонны, каким его изображали старые мастера, но буквально через миг передо мной снова сидела прежняя Аллочка, милая и кроткая, но настроенная решительно и серьезно.
– Знаешь, Варь, раз уж ты остаешься ночевать, загони-ка ты машину во двор, а я пока соображу что-нибудь на ужин, за ним и расскажу тебе все по порядку. Разговор будет долгим.
– Как скажешь!
Машину я поставила под окнами террасы, так что с улицы ее даже не было видно, и, перед тем, как вернуться в дом, внимательно огляделась по сторонам. На том же месте, что и раньше, стояла собачья будка, в которой при появлении моей «девятки» поспешно скрылась поджарая овчарка. Сад тоже показался мне прежним, только деревья постарели. Но в целом участок выглядел довольно ухоженным, вряд ли Аллочка одна могла навести такой порядок – неужели Олег заботится об отчем доме? Странно, раньше он никогда не проявлял стремления к подобным занятиям – с трудом удавалось заставить его расчистить дорожку к крыльцу в снежную зиму. Впрочем, с возрастом все люди меняются, или, по крайней мере, большинство из них.
Тут из будки, словно бдительный охранник, дежурно гавкнул пес, и я послушно вернулась в дом. Когда я вошла на террасу, Алла открывала бутылку вина, а на столе уже красовался салат, из кухни доносился запах жареного мяса – в общем, развернулся прием на широкую ногу, как всегда бывало у Винокуровых. Родители моей подружки, Вадим Петрович и Анна Сергеевна, были людьми общительными и гостей принимать умели, несмотря на довольно скромный достаток. Анна Сергеевна преподавала немецкий язык в нашей школе, а Владислав Петрович работал в районной прокуратуре, но в советское время профессия юриста далеко не всегда являлась залогом богатства, а уж на учительскую зарплату и тогда нельзя было разгуляться, особенно с тремя детьми.
Младшая из них сохранила семейную традицию и в новые времена – одного взгляда на стол было достаточно, чтобы в этом убедиться. Но мне, как ни странно, несмотря на тяжелый день, есть совершенно не хотелось, и, выпив, как положено, за встречу, я вопросительно посмотрела на Аллу, ожидая обещанного рассказа. А она вдруг встала из-за стола, подошла к открытому окну и, глядя в сад, бухнула: «Маму сбила машина, насмерть, прямо у папы на глазах, и вскоре он умер». Потом закрыла окно, обернулась, смахнула слезы, снова села за стол и сказала: «А теперь я расскажу тебе все по порядку…».
Рассказ Аллы.
В
Еще круче поменялась жизнь здесь у нас, в Энске. Ты, наверное, заметила, когда въезжала в город, что на бывших совхозных полях в районе кладбища вырос целый поселок из кирпичных «замков»? Так вот, отец вместе с Олегом создал юридическую контору, которая проводила все сделки по этому строительству, да и много чем еще занималась. У отца – связи и опыт, у Олега – доступ к информации, в общем, дело пошло. Появились деньги, как видишь, перестроили дом, все удобства, второй этаж, гараж в цоколе – короче говоря, раньше нам и не снилась такая жизнь.
Мама ушла на пенсию, я, конечно, продолжала работать, но уже так просто, чтобы форму не терять, зарплату тратила что называется, на шпильки и шляпки. Пару лет проболталась в Москве – был в моей жизни такой период, бурный роман, который закончился так же, как обыкновенно заканчиваются все бурные романы. Пришлось вернуться домой, и не успела я, как говориться, осушить слезы и утереть сопли, как начались у нас серьезные неприятности.
Не буду утомлять тебя деталями юридического бизнеса – разборки на этой почве закончились тем, что в отца стреляли. Ранение было пустяковое, но случился инсульт, после которого папа так и не смог до конца восстановиться. От дел отец, конечно же, отошел, и все легло на плечи Олега. Он сумел перевести контору в Москву: там, разумеется, конкуренция выше, доходы гораздо ниже, но зато спокойнее – если, конечно, не зарываться. Там, в Москве, он наконец-то женился.
А я осталась с родителями, устроилась на работу в нашу «красную» школу, чтобы быть под рукой у мамы – папа большую часть времени проводил в инвалидном кресле и нуждался в уходе. Но постепенно мы сумели приспособиться к новому образу жизни, и я стала надеяться, что папа все-таки сможет подняться на ноги: он стал делать гимнастику, начал снова читать газеты – словом, интерес к жизни стал возвращаться.
И вот тогда мы взяли щенка овчарки. Ты, наверное, помнишь, что наш отец всегда любил собак. Раньше он выбирал охотничьих: вы с Лариской любили воображать, прогуливаясь с Муратом на поводке, – две «дамы» и спаниель! Но жизнь изменилась, и пришлось завести сторожевую собаку. Так у нас появился Дик, громадный черный ротвейлер. Это был настоящий четвероногий охранник, честный и неподкупный. Его застрелили тогда же, когда ранили папу. Ну вот, чтобы папу как-то развлечь, мы с мамой купили Рекса.
Щенок был достаточно взрослый и, к сожалению, оказался довольно бестолковым, что для немецкой овчарки большая редкость. Серьезно заниматься с ним было некому, и слушался он плохо. Однажды – это было в начале марта – Рекс каким-то образом сорвался с привязи и выбежал на улицу. Мама, едва успев накинуть шубу, бросилась за ним, опасаясь, что глупый пес попадет под машину. А в результате сама оказалась под колесами – была гололедица, затормозить водитель не успел. Во всяком случае, так посчитала милиция, потому что его самого так и не нашли.