ДМТ — Молекула духа
Шрифт:
Позднее Сзара вывел пять «параноидальных или бредовых» вида реакции на основе информации, полученной от тридцати своих первых добровольцев:
«спустя день или два эти объекты сказали, что они были убеждены в том, что их хотели убить или отравить во время эксперимента. Ядом был ДМТ, а человек, проводивший эксперимент, был убийцей. Один из объектов сильно разбушевался во время эксперимента, и его пришлось держать силой».
Описания Сзары удивительно откровенны для психиатра-исследователя. Обычно бывает достаточно трудно понять, что именно происходит во время сессий с
Негативная реакция на ДМТ добровольцев, участвовавших в исследовании, проводимом в Нью-Мехико, качественно не отличалась от реакции добровольцев во время тех сессий, о которых мы читали. Ей были присущи характеристики всех предыдущих категорий: личные психологические вопросы, невидимые миры, контакт с нематериальными сущностями, и околосмертельный и духовный опыт. Не сам опыт придавал реакции негативный оттенок, а реакция на него добровольца. Реакция объектов на тревожные элементы определяла то, продолжат ли они пугающий спуск, или выйдут из него в более позитивном настроении.
Ида была одним из немногих добровольцев, которые ушли из проекта после не-слепой минимальной дозы.
Когда она вызвалась участвовать в изучении ДМТ, Иде было тридцать девять лет. Она познакомилась с моей бывшей женой на женском духовном семинаре в Альбукерке. У нее было трое детей, а большую часть своей взрослой жизни она состояла в несчастливом браке. У нее было сухое чувство юмора, за которым скрывались гнев и неприятие. С ней было трудно чувствовать себя спокойно, потому что было трудно понять, с тобой она смеется или над тобой.
Она заинтересовалась исследованием ДМТ из-за своего интереса к шаманизму. Она принимала ЛСД и псилоцибиновые грибы около двадцати раз, но это было до того, как она начала заниматься семьей, около двух десятилетий назад.
Зайдя в палату 531 в день не-слепой инъекции Иде минимальной дозы, я, к своему удивлению, обнаружил, что она сидит на кровати и читает журнал «Нью-Йоркер». Это было первым и единственным разом, когда доброволец таким образом готовился к первой сессии с ДМТ. У нее был нервный вид.
Она продолжала листать страницы, пока я давал ей указания. В палате было неприятное напряжение, и я поймал себя на то, что запинаюсь во время привычных для меня объяснений. Это быстрее, чем мое осознанное мышление, указало мне на беспокойство, испытываемое Идой.
Через 4 минуты после инъекции ее глаза ненадолго открылись. Она посмотрела на меня, потом быстро отвернулась. Минуту спустя она начала говорить:
Мне это не понравилось. Мне не понравилось это ощущение. У меня была горячая голова. Я вышла из тела. Мне было трудно дышать.
«Все было достаточно быстро, правда?»
Для тебя — может быть.
«Я имею в виду накат. Тебе показалось, что это длилось долго?»
Сразу же после того, как я его почувствовала, я не могла дождаться,
Я просто не мог ввести Иде в восемь раз больше этого вещества на следующее утро.
«Знаешь, некоторым просто не нравится это вещество».
Я ненавижу его.
«Давай на сегодня закончим и примем это как новый опыт. Спешить некуда».
Окей.
Работники кухни принесли ей ужасный ланч. Тако из какого-то загадочного мяса. Походящее завершение трудной сессии.
В тот вечер я позвонил Иде. Она чувствовала себя прекрасно, но подтвердила свое нежелание когда-либо еще пробовать ДМТ.
У некоторых добровольцев были очень пугающие сессии с максимальной дозой, после чего несколько из них отказались от участия в проекте. Одним из них был Кен.
Двадцатитрехлетний Кен прожил в Альбукерке только несколько месяцев до того, как начал участвовать в нашем исследовательском проекте. Он был одним из самых ярких наших добровольцев — у него были длинные волосы с химической завивкой и бросающийся в глаза мотоцикл. Он переехал в Нью-Мехико для того, чтобы посещать один из альтернативных медицинских колледжей, бросив учебу в другом университете, потому что «чувствовал себя овцой».
Он достаточно часто принимал МДМА, и признался в том, что у него были проблемы с ограничением приема этого вещества. Ему очень нравилось «веселье, любовь, глубина, духовная связь и духовность», предоставляемые этим веществом. Как ни странно, он не ответил на вопросы нашей анкеты об употреблении типичных психоделических веществ. Я заметил это только после того, как он ушел из проекта. Если бы я заметил это раньше, это могло бы натолкнуть меня на мысль о том, был ли у него опыт с более мощными веществами.
В Кене было что-то непонятное. Он казался немного слишком «крутым» и «Нью-Эйдж», и мы с Лорой задумались о его теневой стороне. В чем были его грани, его гнев? Что действительно заставляло его действовать? Казалось, что он порхает по жизни, вместо того, чтобы принять ее. Возвращаясь назад, я могу сказать, что это послужило основанием для возникших у него трудностей, но тогда мы не могли предсказать его негативную реакцию на ДМТ.
Сессия Кена с минимальной дозой ДМТ в 0,05 мг./кг. прошла без осложнений.
Он успокаивает и придает энергии, как МДМА. Цветов было меньше. Это было приятно. Интересно, как завтра пройдет прием большой дозы.
Я тоже не был уверен в том, как он выдержит следующий день. Я считаю, что МДМА — это легкое вещество. Люди, которые предпочитают его типичным психоделикам, склонны плохо справляться со стрессами, как в жизни, так и после приема более сильных веществ, изменяющих состояние сознания. Я называю МДМА веществом для любви и света, оно подчеркивает позитив и минимизирует негатив. Если бы только в жизни все было так просто.