Дневник «Норд-Оста»
Шрифт:
— Сколько нам ещё до лагеря?
— Ещё километров тридцать.
— Какой лагерь? О чём это вы? — спросил я с испугом.
— Сиди смирно щенок и не базарь лишнего.
«Вот тебе и милиция», — подумал я, приготовившись к самому худшему.
В этот момент раздался резкий хлопок, похожий на выстрел. Машина неестественным образом перекосилась. Занесло задние колёса, раздался свист и скрежет металла.
— Что там? Тормози! — крикнул напарник водителя, но было уже поздно.
Водитель резко затормозил и повернул руль, машину
Глава 33
Спала я плохо — снились кошмары. Охранник рано утром принёс завтрак, и аккуратно сел на краешек кровати.
— Ну и попало мне вчера из-за того, что произошло, — сказал с сожалением он. — Теперь надо десять кусков отрабатывать. Это мне лет пятнадцать на Максима корячиться.
Он обхватил голову руками и заскулил как щенок. — Собака я бестолковая. Говорил же мне брат уходить в горы, а я здесь остался. Не жизнь, а дерьмо полное. Тут я и за охранника, и за дворника, и за посудомойку.
— Что это ты жалуешься? — спросила я у него. — Жизнь не нравится? А кто заставлял?
— Молчи неверная, не то я за себя не ручаюсь.
— Давай, — сказала я. — Потом до пенсии на Максима работать будешь.
Он замахнулся, чтобы ударить, но тут руку его перехватил Максим.
— Не балуй, — сказал он и сжал запястье охранника.
— А— а — а, больно, отпусти.
— Будешь знать, как на хозяйское добро руку поднимать. Пошёл прочь отсюда и дверь за собой закрой.
Тот выскочил как ошпаренный и только его и видели. Максим сел на стул и сказал:
— Я поговорил с твоими родными, они обещали собрать денег на твоё освобождение. Обманут? Или нет?
Он прищурился и посмотрел мне в глаза. Надеясь найти ответ, на свой вопрос.
— Как я могу знать?
— Так может тебя в Иран продать?
— Я не знаю, честное слово, смогут они собрать деньги или нет, правда.
— Хорошо, подождём, время терпит. Только никуда ходить не стоит. Тебе понятно? Я строго предупредил охрану. Чтобы не обещали тебе они, никуда не ходи. Только я один могу тебе помочь, вернутся в Москву, больше никто.
— За деньги? — сказала я, и отвернулась.
— Без выкупа не получиться. Ты знаешь, сколько мне стоит твой один день содержания здесь? Очень дорого и если твоя родня не заплатит, я без угрызений совести тебя продам. В хорошие руки, ты уж не сомневайся.
Он с ехидством засмеялся, и потёр руки.
«Вот же сволочь, — подумала я, — ещё издевается».
Довольный собой он ушёл, а я осталась одна. Открыла тетрадь и начала записывать, что произошло, и тут меня посетила довольно интересная мысль.
«А, что если я сама изъявлю желание помочь по хозяйству? Тогда есть шанс выбраться и заодно всё точно узнать. Решено, так я и сделаю. Когда Максим придёт, я попрошу его об этом. А вдруг он не захочет…».
После обеда меня взяла такая тоска, что я решила, не терять времени и действовать. Пару раз ногой стукнула дверь.
— Чего тебе?
— Позови Максима, — сказала я, в приказном порядке.
— Зачем он тебе?
— Не твоё дело, позови!
Охранник, что-то буркнул себе под нос и ушёл. Минут через пять появился Максим.
— Что ты хотела? — спросил он недовольным голосом.
По внешнему виду можно было догадаться, что я его разбудила. Он тёр руками глаза и громко зевал.
— Можно мне, чем-нибудь заняться?
— Не понял? Чем, ты хочешь заниматься?
— Я видела во дворе не большое хозяйство, я могла бы там помогать.
— А зачем это тебе?
— Не могу сидеть без дела, и на воздухе гораздо лучше, чем в этой душной камере.
— Хорошо, — я подумаю над этим. — Только если ты думаешь, что сможешь сбежать, выбрось такую идею из головы. Это единственный двор на двадцать, тридцать километров. Дальше горы, перевалы и нет ни одной живой души.
— Мне всё равно, — ответила я ему.
— Чёрт с тобой, — сказал он с ухмылкой. — Я подумаю, хотя мне эта затея не нравиться…
Он ушёл, а я осталась в одиночестве ждать. Вечером приоткрылась дверь, и заглянул мальчик.
— Как тебя зовут? Где твои родители?
Он показал рукой, чтобы я к нему подошла, мычал, и кивал в сторону двора.
— Что, что я не понимаю…
Я развела руки в стороны, и пожала плечами. Спуститься вниз не решилась и только погладила его по голове и поцеловала.
— Ты мой спаситель!
Он понимал, что я ему говорю, но ответить не мог. Мне стало жалко ребёнка, и я взяла на руки и раскачала, словно на качелях. Он довольный смеялся и хотел ещё, но я объяснила, что в другой раз.
— Когда придёшь ко мне, я ещё тебя покачаю! А сейчас беги, иначе тебя поймают и накажут.
Я вытерла мокрым полотенцем его грязное лицо, и поцеловала в щёку.
Этот вечер и ночь прошли спокойно, я лежала на кровати и тупо смотрела в потолок. Как жестоко и бесчеловечно, держать взаперти людей. А преступники? Это совсем другое дело. Но ведь они тоже люди и хотят и внимания, и заботы. Им приходится годами сидеть в тесных камерах, ждать освобождения.
— Ну, хватит философствовать, — сказала я.
Вся эта цепочка неудач, которая со мной происходила, заставляла задуматься. Как будто кто-то желает моей смерти. Но кто и зачем? Если бы хотели убить, убили бы, а тут. Нет, всё равно, что-то не сходится.
С этими мыслями я уснула. Мне приснился Сашка, что он один на необитаемом острове. Я подкралась к нему, хотела помочь, но он меня не замечал. Во сне я даже решила, что он разлюбил меня, и до слёз стало обидно.
«Сашенька, дорогой, я же люблю тебя…», — кричала громко я.