Дневник похода Тимура в Индию
Шрифт:
С помощью всевышнего творца истребили всех [врагов] стрелами и ударами сабель. Приятный ветер, удобный случай и зефир победы и торжества начали реять над могущественными, как небо, знаменами [покорителя вселенной]. Нераскаянные грешники гебры, место которых должно быть в [вечном] огне, нашли свет очей [своего] желания в водах [реки], а сама вода была такова, что она вошла в их глаза, [так что] счастье отвернулось [от них], иначе какой умный человек вычерпал бы решетом воду! [Кто бы мог без этих сопутствующих чудесных и благоприятных обстоятельств одержать такую великую на воде победу?]. Пришел их день несчастья, и какой мудрец поверил бы, что вода заберет их!
[ГЛАВА]
О СВЯЩЕННОЙ ВОЙНЕ, КОТОРАЯ ПРОИЗОШЛА СО СБОРИЩЕМ ГЕБРОВ В ОДИН ИЗ ДНЕЙ
Сказал Аллах всевышний: “Подлинно союзники Аллаха суть победители” [251] .
251
Коран, 5 (61).
Согласно этому речению и в соответствии с этим положением произошло то, что когда его величество завершил борьбу за веру с обладателями кораблей, что имело место на реке Ганг, он тотчас же от берегов этой реки выступил в поход, направив [свои] победоносные знамена к местности Туглукпур, где и соизволил остановиться. В этом месте в ночь яа воскресенье третьего числа месяца джумади ал-авваля [252] , когда от ночи осталось два данг'а [253] , от бывших в карауле эмира Аллахдада, Байазид Куджина и Алтун-бахши явились два человека и доложили [высочайшему] величию, что они нашли хорошую переправу и переправились через реку Ганг. На той стороне собрались многочисленный отряд и толпы народа, готовые к бою. Их предводитель — царь по имени Мубарак-хан — /146/ вполне подготовился к войне. Его величество в эту же ночь на рассвете, в ту пору, когда начинает дуть зефир божественной милости, приказал бить в большой царский барабан, в полковые барабаны и трубить в трубы, возвещая этим выступление в поход, так что от ужаса этих грозных звуков желчные пузыри врагов превращались в воду. Гром [барабанов и труб] достигал до предельных высот атмосферы, и от страха перед ним она закладывала уши ватою облаков. Благодаря зажженным факелам темная ночь сделалась, как светлый день. Его величество перед утром с тысячью личных своих всадников переправился через реку Ганг. Пройдя один курух пути, он совершил утреннюю молитву. Все войска, одев боевые доспехи, отправились [дальше] с намерением вступить в священную войну с неверными. [Наконец] приблизились к неприятельскому войску. Мубарак-хан стоял с десятитысячным отрядом кавалерии и пехоты с барабанами и знаменами [254] .
252
11 января 1399 г. — Ред.
253
Данг — шестая часть чего-либо.
254
В тексте 'с барабаном и знаменем'.
В светозарное сердце его величества, которое является разведывателем мира тайн, запало [такое соображение]: “Число индусов-гебров большое, а наше войско малое; войска же правого и левого флангов мы разослали по разным направлениям /147/ и сторонам, и они очень далеко находятся. Поправить это положение вне пределов возможного, исключая одного — всецело положиться на милость и помощь всевышнего и всесвятого владыки мира и искать спасения у чертога могущества”. Тотчас же всеславная и всевышняя истина по [своему] совершенному могуществу [отозвалась на это и] оказала свою помощь [счастливому монарху]. Те пять тысяч всадников, которые перед этим были посланы в разные стороны, теперь прибыли, как будто это было условлено, и присоединились к августейшему кортежу.
Это совпадение является одним из благосклонных чудес и дивных дел премудрого промыслителя и всемилостивого попечителя о своих рабах — да светится имя его и да следуют непрерывно его благодеяния! [Его величество] сообразно [всей] возможности воздал хвалу и благодарность [творцу за его] божественные милости. Вместе с этим последовал приказ, чтобы эмир Шах Малик и эмир Аллахдад с тысячью отборных его величества всадников понеслись на неприятелей, не обращая ни на что внимания. [Сам] его величество с немногими всадниками встал в центре [своего] войска. Немедленно бойцы поля брани /148/ достигли индусов-гебров. Страх, ужас, трепет и смятение овладели этими злополучными, и они, боясь исламского войска, отвратили лицо от битвы и обратились в бегство. В крайней поспешности и растерянности они не отличали поводьев от всадника, ни подъемов, ни спусков. Как речные птицы, страшащиеся ярости царственного сокола, они предоставили свои спины поражению и, подобно собакам, укрылись в джунглях. Победоносное войско, преследуя их, многих из этих неверных изрубило мечом, а жен и детей их забрало в плен. Милости господнего деяния и божественная помощь [таким образом] соединились с эпохою победоносной державы [его величества], и оба ангела [255] , сидящие на плечах человека [кирам ал-катибайн], вписали в диван деяний государя, воителя за веру, бессчетную награду [ему] за эту священную войну. Солдаты захватили огромную добычу, в которую входили бесчисленные стада коров, не поддающиеся никакому учету.
255
В тексте ***, т. е. два ангела, сидящие, по представлению мусульман, на плечах человека и записывающие все его добрые дела. — Ред.
Знамена завоевателя мира оставались [после этого] на месте боя один час. В это время пришло известие, что у подножия горы Куйла [256] на берегу реки Ганга собралось много гебров. Отсюда /149/ приблизительно с пятьюстами всадников [его величество] отправился к Куйла, остальное же войско занялось захватом добычи. Когда, сделав один курух пути, [его величество] достиг той горной долины, оказалось, что врагов веры было множество. Однако, несмотря на малочисленность [бывших при нем] сподвижников, [такие] эмиры [его] войска, как шах Малик и 'Али Султан “таваджи”, бросились на неверных и завязали с ними битву. Они хорошо ее начали и проявили храбрость и отвагу. В конце концов истребили индусов индийскими мечами и захватили большую добычу. Эта битва за веру тоже присоединилась к другим битвам [его величества] за веру и послужила причиною [еще большего] возвеличения [его] достоинств и увеличения [его] богоугодных дел. В этом месте солдаты захватили добычу. Под августейшим стягом было не больше сотни всадников. Вдруг один гебр, по имени Малик Шиха, с сотнею всадников и полусотней пехотинцев, подобно обрекшим себя на смерть добровольцам [257] , с обнаженными саблями бросились на августейший кортеж. Его величество направил своего объезжающего мир скакуна на этого гебра и приблизился к нему на расстояние полета стрелы. Некто [из воинов его величества], погнавшийся в целях разведки, вернулся [в этот момент] /150/ и по незнанию доложил, что это Шихэ Куку [258] из числа рабов и слуг его величества, который находится среди победоносного войска. По этой причине [его величество] отъехал к горе. Шиха-гебр [в это время] сразил саблей некоторых из рабов [его величества]. Когда [убежище вселенной] воочию увидел это, он опять направил своего коня на этого врага и его, могучего гебра, отличавшегося необычайной тучностью, поразил стрелою в живот и саблей в голову и сбросил с коня. Когда гебр оказался на земле, ему привязали на шею веревку и потащили к августейшему стремени. [Его величество] спросил о его состоянии, он ответил и тут же испустил дух.
256
В тексте ***.
257
В тексте ***.
258
В тексте ***.
В тот же час доставили известие, что большое сборище и скопление индусов-гебров собралось в ущелье Куйла на расстоянии двух курухов отсюда. На этом же пространстве находился густой лес с тесно сплетенными ветвями деревьев. Хотя в тот день произошли две битвы за веру и великие усилия были совершены августейшей личностью [счастливого монарха], — да будет он всегда в поле зрения господа миров! — да и место [здесь] было такое, что он мог бы позволить себе под дуновением тихого зефира отдохнуть [хотя бы] один час и немного привести себя в порядок после сильного ветра многих трудов и преодолений препятствий, встретившихся в [его] священных войнах за веру, однако, услышав упомянутое известие, счастливый монарх всем своим благородным существом загорелся огнем ревности к битве за веру и предпочел обретение вечного счастья покою и отдохновению, потребовав себе отдыха в тяжести [нового сражения] и сделав свое бесподобное существо мишенью [новых] забот и трудов /151/.
Тотчас [его величество] с группою лиц своей свиты и с несколькими эмирами войска, бывшими в передних рядах, сели на коней. Так как по пути лесные чащи были столь трудно проходимы, что легкий, как ветер, Бурак не мог бы следовать среди них и сильный пронзительный ветер не легко проходил через их тесно сплетенные ветви, да и индусов было много, а победоносного войска мало, то [его величество] попросил помощи и победы у всеславной и всевышней истины, которая из мрака боя дарует свет очей счастья. В великий ум [счастливого монарха!, воспринимающий образы потустороннего мира, запало следующее: “Если в это [самое] время подойдут [сюда] мои дети Пир Мухаммад-бахадур и Сулайман-шах-бахадур, то, [значит], недалека [ко мне] милость всевышнего и всесвятого господа-питателя”. Дело в том, что за три дня перед этим [его величество] послал их в набег в отдаленные районы и не было никакой надежды на то, чтобы они прибыли в это место. Это было невозможно, ввиду того что они уже переправились через реку и не были уверены в том, что знамена убежища мира с этого берега реки станут переправляться [на противоположную сторону].
259
Дей — название 10 месяца (22 декабря — 20 января) мусульманского солнечного года. — Ред.
В это воскресенье, ко времени молитвы намаз-и дигар [между полуднем и закатом солнца] соответственно желанию неусыпного ума и блистательного, как солнце, сердца [его величества] они достигли августейшего кортежа. Это тоже было чудо из чудес, [изливаемых] милостью господа-питателя на достоинство государя времени и счастливого монарха эпохи, благодаря которому он мог напасть на гебров. Вступив с ним в бой, они большинство этого народа истребили и отправили в небытие. Огромная добыча попала в руки слуг [его величества], в числе ее было столько верблюдов и коров, что счетовод воображения оказался бы слаб исчислить их. Так как наступала ночная пора, в которую от тяжелых, как дым, вздохов влюбленных мировые просторы оглашаются стенаниями и цвет времени, подобно письму бунтовщика и лицу гебра-индуса, становится черным, [когда] лесные чащи [особенно] непроходимы да и место это таково, чтобы здесь остановиться, то окончание этого повествования откладывается до другого дня. [Победоносное войско] возвратилось на стоянку второго похода на неверных, отягченное огромной добычей, и там расположилось [на отдых]. Счастье — в месте, соответствующем [достоинству] обитающего в нем; вращение вселенной — в остановке повиновения и покорности. Аллах же ведет правильным путем в рай блаженной жизни! В один день произошли три битвы за веру, подобные которым редко случаются и похожие на них меньше [всего] бывают. Преуспеянием этих сражений за веру, за сунну, за веления божественного закона /152/ и за религию увеличили блеск и свежесть [этих установлений]. Счастливая десница [государя] на посту [этой] священной войны послужила для государей мира доказательством почитания истины и сокрушения лжи, стерла с поверхности зеркала времени кровожадным кинжалом осевшую пыль неверия и ереси, прах многобожия и развращения и навсегда утвердила доброе имя [государя] и прекрасное сказание [о всем этом] до последних пределов человеческой жизни. Молва о священных войнах хакана, воителя за веру в обитаемой части мира уподобилась облаку, источающему [живительную] влагу, и ветру, навевающему [прохладу] до пределов небесного круга и окончания сферы звезд [260] . Да пребудет же в областях востока и запада аромат благих дел в мироукрасительных рассказах о [подвигах] счастливого монарха и да будет [ему] все необходимое для предопределенной победы и счастья и все готовое из сокровищницы милостей всевечного!
260
Со слов “Согласно этому речению” и т. д. до сего места в тексте (стр. 145 — 152) приведено параллельное извлечение из рукописи Британского музея.
“Хвала господу, владыке миров!” [261] “Конец — для [блага] праведных!” [262] . Молитвы и благословения да почиют на господине посланников и печати пророков, над семейством его и над его потомством!
261
Коран, 6 (45) и 37 (182).
262
Коран, 7 (125) и 28 (83).