Дневник похода Тимура в Индию

Али Гийасаддин

Стих

Кто не слышал о Ное, зачем тому печалиться о потопе?

[ГЛАВА О ВОЗВРАЩЕНИИ В САМАРКАНД]

В [этот] день Хинду-шах-хазина отправили в столичный город Самарканд /186/, чтобы [тем самым] довести до сведения [всех] благожелательных людей радостное известие о [скором], прибытии победоносных знамен [его величества]. В понедельник [того же] двадцать четвертого числа прибыл нукер из Тебриза и Ирака от наследника властелина людей, принца Мираншаха. Он принес известие о здоровье [и благополучии] детей [его величества] и победоносного войска, которые находились в тех областях, а равно представил от них доклад с вестями о положении в Багдаде, Египте, Сирии, Малой Азии [Руме] и в Дашт-и Кипчаке [345] , [а равно] о состоянии крепости Аланджак [346] . На следующий день прибыл из области Фарса нукер от принца людей, Пир Мухаммада, сына покойного принца 'Омар Шайха, и доставил [его величеству] радостное известие о благополучном состоянии благородного здоровья названной ветви от древа верховной власти, [того] кипариса с берега реки справедливости, основателя зданий мусульманства и созидателя принципов миродержавия, сообщив также о состоянии [управляемой принцем] области и текущих дел, [движущихся] по большой дороге любви [к его величеству]. В числе подарков, присланных из Египта и Сирии, были представлены [на высочайшее благовоззрение] египетские сабли и другие подношения.

345

В тексте *** — Ред.

346

В тексте ***.

В

среду двадцать шестого числа [347] , перейдя реку Джинава, прошли шесть курухов пути и остановились среди пустыни. В этот же день /187/ отправили тавризского посла в столицу государства, Самарканд, чтобы он доставил радостное известие, что вслед за ним ожидается прибытие августейшего, который приближается величественно, словно душа, [вступающая] в [безжизненную] форму тела, и подобно утреннему зефиру, который как бы вдыхает жизнь в тело, что [его величество] следует в местопребывание [своего] могущества и величия, к [своему] престолу великолепия и счастья, чтобы [поэтому] как можно скорее счастливые [его] дети, призираемые благостным взором творца, выехали [ему] навстречу и чтобы от пыли, [поднимаемой] кортежем убежища вселенной, получили бы целебную мазь [348] для [своих] счастливых очей. В тот же день мироукрасительная мысль [государя] приняла твердое решение, что прежде чем победоносное войско переправится через реку Дандана, а равно и прежде чем глаз мира воспримет свет от света солнца, [его] дети, великие люди и все подданные, как не платящие унизительной подати, так и платящие ее, удостоились бы лицезреть распространяющее свет лицо [его величества], На этом основании, ударив плеткою по голове своего объезжающего мир коня, бывшего столь послушным, как дорогая жизнь, и, как быстрая молния, пересекавшего горы, он с поспешностью помчался [вперед].

347

5 марта 1399 г. — Ред.

348

В тексте ***.

Стихи

Когда приближается станция свидания, Огонь страсти разгорается сильнее.

В четверг двадцать седьмого числа [джумади ал-ухра] [349] , выступив в обратный путь, прошли шесть курухов, и на окраине леса, на одном из холмов, паланкин его хаканского величества остановился. В тот же день в тех зарослях появился тигр, охотники-бахадуры и неустрашимые храбрецы устроили за ним охоту. Среди эмиров храбрее всех оказался Шайх Нураддин, и со всею отвагою, быстрыми, как огонь, ударами /188/ он одолел этого тигра и сделал его своею добычей. Тем временем принцы Пир Мухаммад-бахадур, Рустам-бахадур и эмир Сулайман-шах-бахадур прибыли из Лихавара в августейший лагерь. Приняв участие в битвах за веру, они отсекли головы гебрам, овладели огромной добычей и по обычаю доставили ее традиционными девятками [350] . Его величество тогда каждого состоявшего [при нем на службе] бахадура пожаловал леном. В тот час благословенный взор [его величества] упал на одного из кушунов принца Пир Мухаммад-бахадура, которому было оказано благоволение и было пожаловано особое [военное] обмундирование [351] и специальный колчан, отделанный золотом; степень его была возвышена [352] . Мировые вожди ждут того, чтобы удостоиться одного лишь мимолетного благосклонного взгляда счастливого монарха, чтобы великое счастье осенило их положение. Государи [этой] эпохи внимательно наблюдают, какими наилучшими средствами им получить отличие от двора [его величества], чтобы феникса их счастья он взял [себе] под крыло. Самый меньший по своим достоинствам человек, который окажется в поле зрения сего монарха — покорителя вселенной, получает превосходство перед царями.

349

6 марта 1399 г. — Ред.

350

В тексте ***

351

В тексте ***

352

В параллельно приведенном на этой странице извлечении из труда Низамаддина Шами сказано, что “в тот час благословенный взор [его величества] упал на одного из кушунов, по имени Мухаммад Азад; так как он [Тимур] в битве собственными глазами видел [его] отвагу”. Таким образом, можно думать, что термин 'кушун' обозначал тогда не только определенную воинскую часть или отряд, но и входившего в его состав воина, или же что каждый 'кушун' назывался именем своего командира.

Стих

Муха, которую ты заставляешь летать, становится царственным соколом.

В тот же день был оглашен высочайший приказ, чтобы эмиры правого и левого флангов и другие эмиры /189/ войсковых соединений направились к столице государства назначенными [им] дорогами. Принцы, великие эмиры, эмиры туманов и эмиры кушунов [353] , каждый в зависимости от степени своего достоинства, удостоились отличия и пожалования драгоценными халатами и специальными головными уборами [354] . Так как в этих пределах было место охоты, так как арена для забавы благородных [была] длинная и широкая и на ней находились тигры, барсы, дикие козы, олени и всякие другие дикие животные, то радость охоты вцепилась в полы царственного стремления и наслаждение ловлей диких животных привело в движение монаршее [к ней] желание. Несколько тысяч человек были назначены [для этой охоты] и посланы для устройства облавы. После того как ниспровергли в битве отважных, как львы, врагов, сели на коней, чтобы охотиться за животными. Когда могучих неприятелей, как мошек, передавили руками и ногами, тогда пожаловали охотиться. В той равнине ловкие кавалеристы победоносного войска столько набили дичи, что счетоводы не могли сосчитать, а математики оказались не в силах уподобить [количество убитой дичи какому-либо числу].

353

О термине 'кушун' у монголов и тимуридов ем. Б. Я. Владимирцов, Общественный строй монголов, Л., 1934, стр. 194 и В. В. Бартолъд, Улугбек и его время, Петроград, 1918, стр. 24.

354

В тексте *** — Ред.

В пятницу двадцать восьмого [355] числа [месяца джумади ал-ухра] [356] , закончив охоту, прошли восемь курухов /190/ и остановились среди посевов [местности] усладительной, полной удовольствия, [спокойной], подобно душе мудрого человека, среди бодрящей зелени и свежести лугов, [подобных] Ирему. Эту местность называют Джахан [357] , она граничит с Кашмиром. Ночью в субботу двадцать девятого числа, выступив из Джа-хана и пройдя четыре куруха пути, дошли до берега реки Дандана; в тот же день перешли по мосту [на другую сторону реки]. При переправе войск через этот мост [местные] бедняки помогли войску, состоявшему из тюрков и таджиков. Эмиру Шах Малику и Джалал ал-Исламу было приказано переправить по мосту все войска.

355

В тексте ошибочно 'двадцать седьмого'.

356

7 марта 1399 г. — Ред.

357

Букв. 'мир'.

Утром в воскресенье [первого раджаба] [358] его величество выступил дальше; пройдя двадцать курухов пути, [он] изволил остановиться в местности Шан. б. т. [359] , которая прилегает к горе Джуд. Во второй день [360] месяца раджаба [361] , отправившись из местности Шан. б. т., он изволил сделать остановку в районе Кал'а-йи Буруджа [362] . В тот же день, во время полуденной молитвы, отправились в дальнейший путь и вступили в степь Чул-и Джалали [363] .

358

9 марта 1399 г. В тексте ошибочно 'в последний день полного лунного месяца (***) джумади ал-ухра', тогда как в этом месяце не 30, а 29 дней.

359

В тексте ***.

360

В тексте ошибочно 'в первый день'. — Ред.

361

10 марта 1399 г. — Ред.

362

В тексте ***.

363

В тексте ***.

Во время вечерней молитвы [минут через 20 после захода солнца] вышли из этой кровожадной степи. От Кал'а-йи Буруджа до этой остановки [Чул-и Джалали] было тридцать курухов. Перед этим упомянуто, почему названную степь именуют Чул-и Джалали.

Во вторник третьего [364] раджаба [365] , в полуденное время [366] , кортеж покорителя мира, сопутствуемый победой и удачей и одновременно /191/ счастьем и благополучием, достиг берегов реки Синд. Группа эмиров, в свое время оставленных в крепости Н. г. р. [367] , Пир 'Али и прочие эмиры кушуна, навели через реку Синд довольно хороший мост монгольского типа. В этот день [его величество] переправился через Синд и до полудня находился на берегу. [Потом] он оставил там эмира Аллахдада, чтобы тот переправил через реку победоносное войско. Ко времени полуденной молитвы прошли десять курухов и сделали остановку, В среду четвертого [368] раджаба, что соответствует первому фарвардину, дню Науруза, [его величество] выступил отсюда и сделал привал в Бину [369] . Эмиры, бывшие в пределах [крепости] Н. г. р., оставленные там для отражения набегов афганцев, о чем подробно уже сообщалось выше, в течение семи месяцев не имели чести безотлучно пребывать при дворе убежища вселенной, [теперь] в этом месте облобызали землю служения [его величеству] и воочию увидели свет очей счастья, [исходящий] из праха высочайшего порога. Они привели [его величеству] одну девятку коней и тысячу коров. Его величество подарил коней тем же бахадурам, а коров приказал /192/ доставить хозяйствам, у которых их отняли. [Затем] последовал высочайший приказ, чтобы Пир 'Али и остальные эмиры остались там до тех пор, пока все войска не выйдут из этих пределов.

364

В тексте ошибочно 'второго'. — Ред.

365

11 марта 1399 г. — Ред.

366

Букв. 'во время султанского завтрака'.

367

В тексте ***.

368

В тексте ошибочно 'третьего'. — Ред.

369

В тексте ***.

В четверг пятого [370] числа [месяца раджаба] [371] отправились в сторону крепости Н. г. р. и подошли к ней утром в пятницу шестого [372] числа [того же месяца]. В тот же день [его величество] отправил в области Азербайджана нукера принца мира Амираншах [sic!]-бахадура, чтобы он доставил радостную весть о победе и торжестве [счастливого монарха]. Махмуда Барат-хваджа и Хинду-шах-хазина послал в Кабул, чтобы кабульское войско прибыло в августейший лагерь; [имелись в виду] два блага: одно — поохотиться, а другое — было дело огромное и самое важное — отстранить от мусульман зло, [причинявшееся] остатками [разбитых] афганцев. По этой причине [его величество] соизволил остановиться в пределах крепости Н. г. р. Несмотря на то что страстное желание видеть [своих] детей достигло [у него] высочайшей степени и [наиболее] полного выражения, [тем не менее] божеское дело и [исполнение] господнего веления он предпочел влечению сердца и себялюбивому желанию. В субботу седьмого [373] числа, воскресенье и понедельник до молитвы намаз-и дигар [374] /193/ [его величество] занимался приведением в благоустроенный вид крепости Н. г. р., [причем] последовало [такое его] распоряжение, чтобы все эмиры и знатные лица (пока-то это распоряжение дойдет до других) собственными руками постарались и приложили все усилия к ремонту крепости, ибо это направлено ко благу мусульман. В понедельник, в промежутке между полуднем и закатом солнца, остановились у гунбаза Шайха Мубарак-шаха. Во вторник десятого [375] числа [месяца раджаба] [376] оттуда выступили [в дальнейший путь], направляясь дорогою на К. р. баш [377] . В этом горном проходе шейх Ахмад Хваджа Авган удостоился счастья свидеться с его хаканским величеством. Так как [понятие] шайхи [старчество] слагается из расстилания скатерти-стола, из уборки ее и еще из проявления красноречия, из благостной обители мистического руководительства духовною стороною человека и из подготовки крепости сердца и души, и — благодарение всевышнему Аллаху! — его величество в познании божественных деяний и господних заповедей до ел [уже] до того, что шейхам мира надлежит, [сидя] по краям августейшего ковра, склонить ухо разума и свой слух сделать серьгами из жемчуга царственных слов, то в такое соответственное время и в таком удобном месте все победоносные войска, прошедшие столь далекие пространства, ожидали, что шейх принесет какое-либо угощение. Проще говоря, приобретение душевного спокойствия зависит от бытия великих шейхов, а приготовление обеденного стола связано с щедростью высокодостойных благородных людей.

370

В тексте ошибочно 'четвертого'. — Ред.

371

13 марта 1399 г. — Ред.

372

В тексте ошибочно 'пятого'. — Ред,

373

В тексте ошибочно 'шестого'. — Ред.

374

Молитва, совершаемая между полуднем и закатом солнца.

375

В тексте ошибочно 'восьмого'. — Ред.

376

18 марта 1399 г.

377

В тексте ***.

Стихи

Да будет плодоносящим это августейшее дерево, Чтобы под тенью его сделать привал. Ибо оно дает [своею] тенью покой душе, А плоды его украшают накрытый стол.

Шейх же, кроме блага, [источаемого] своей личностью, никого стола не накрыл и, кроме своего светоносного присутствия /194/, ничего существенного воинам не подарил. Он был похож на облако, от которого надеются получить дождь, а из него [в действительности] никакой влаги не идет; он был подобен обманчивой молнии, от результатов которой не пролилось ни одной капли в жаждущий рот [378] . Смысл этих слов тот, что соблюдение [общепринятых] обычаев в каждом положении есть вид благородства, а сохранение общих положений [приличия] в любом месте является доблестью. Качество надменности нужно удалять от себя, как воду, свое внешнее и внутреннее содержать в чистоте и оставить скаредность; подобно зеленой и плодоносной ветви, нужно сделать свои природные качества такими, чтобы их внешняя форма и внутреннее значение одинаково были приятны, чтобы имя и называемый [им объект] оба были на достойном [их] месте. Все общее и частное, связанное с внешнею стороною человека, всегда будут повторять; славное и низкое, осуществляемое людьми, [всегда] будут записывать, как [записывают все] красивое.

378

Со слов “Утром в воскресенье... ” и т. д. и до сего места (стр. 189 — 194) приведено параллельно извлечение из рукописи Британского музея.

Стихи

Мир воспитан на дурном и хорошем, Много его хорошего и дурного в действии.

В этот день, между полуднем и закатом солнца, дом шейха 'Абдаля в местности Асикар [379] стал горд благословенным посещением его счастливым монархом с высшей небесной сферой. Шейх ['Абдал] выполнил [все] обязанности служения [его величеству]. В среду одиннадцатого [380] числа [государь] выступил из Асикара, подошел ко входу в долину Бадхвабдан и изволил [там] остановиться. В этот день наш господин [Тимур] послал принцу дары, чтобы он довел до слуха искренне преданных [ему] людей радостную весть о приближении знамен покорителя мира.

379

В рукописи Низамаддина Шами ***.

380

В тексте ошибочно 'девятого'. — Ред.