Дневник участкового
Шрифт:
Но кто бы мог подумать, что с первой и единственной проблемой при вступлении в должность я столкнусь на стадии завершении отчета? О том, чтобы сдавать его в таком непотребном виде, с потекшими кое-где чернилами от ластящихся желтоватыми разводами пятен, речи быть не может. Впрочем, на переписывание толстой стопки бумаг времени тоже нет. Даже если провести здесь ночь - не факт, что успею к утренней планерке. Окончательно приуныв, я соизволил поднять полные праведного гнева глаза к виновнику своих бед. Виновник даже и не собирался раскаиваться, по-хозяйски усевшись в кресле напротив и вперив скучающий взгляд в окно, это, неподдающееся половому определению нечто в сношенных штанах, растянутом, явно с чужого плеча, свитере, с обросшей, давно
– А, - протянул он лениво, будто только сейчас заметил.
– Здрасте!
– Здрасте!
– повторил в ответ и замолчал, позволяя собеседнику начать разговор, но он, похоже, решил не облегчать мне работу, потому как установившаяся тишина затянулась надолго. И если бы не перспектива переписывать отчет, я бы обязательно принял вызов этого сопляка и сыграл в молчанку. Уже приоткрыл губы в вопросе, какая нужда привела его задницу в мой кабинет? Как вдруг, пришедшая на ум мысль: "А что я теряю?" слегка остудила пыл. Действительно! Оставшегося времени все равно не хватит на восстановление рукописи, а так хоть душу отведу. И облизнув пересохшие губы, я придвинул тарелку с остывшим Дошираком и продолжил прерванную трапезу. Лапша к тому моменту успела окончательно разбухнуть и по вкусу больше напоминала разогретый в микроволновке моченый хлеб. Она отвратительно липла к зубам, и будь я более брезгливым - выбросил эту порцию и заварил новую. Но сказалась то ли полуголодная студенческая жизнь, то ли природная жадность, а все содержимое тарелки доел, практически не морщась. Когда пришло время чая, я удобно развалился в кресле. Что ж, кажется, жизнь снова заиграла в красках. Не омрачал настроение даже испорченный отчёт. Глубоко вдохнув аромат мелиссы, расплылся в довольной улыбке. Вот теперь можно продолжить разговор.
– Так что привело тебя сюда?
– с интонациями Мастера Йоды в голосе, вопросил я и был прожжен яростным взглядом обиженного подростка.
– А ты всех посетителей, таким образом, встречаешь?
– Нет.
– Широко улыбнулся, - можешь считать себя особенным человеком.
– Мысленно поаплодировал своей находчивости. Еще не определился с половой принадлежностью собеседника, и не хотелось попасть в неловкую ситуацию, потому подобная обтекаемая формулировка пришлась весьма кстати.
– Не думаю, что заслуживаю подобного пренебрежения, - прошипели из кресла напротив. Я только глубоко вздохнул.
– Как тебя зовут?
– решил зайти с другой стороны.
– Марина, - буркнул недовольный голос, стало быть, женского пола. Ну что же, придется объяснить ей правила ее же игры.
– Марина, - снисходительный тон замаскировать не удалось, - ты ворвалась ко мне в кабинет без стука, уселась на мой стул без разрешения и не проявив никакого интереса к моей скромной персоне, уставилась в окно. Я же тут человек новый, неопытный. Правильно реагировать на подобные выступления еще не научился. Может у вас тут раньше комната уединения была, а тут я нарисовался. Да и кто я такой, в конце-то концов, чтобы выяснять отношения с личностью, имеющей столь высокое самомнение и требовать от нее ответы?
– А сейчас, значит, ничего не мешает?
– приподняла она густые брови.
– Или ты, наконец, определился со своей ролью в этой жизни?
– насмешливо фыркнула гостья.
– А сейчас, - наставительно начал, спрятав улыбку за глотком ароматного чая, - сейчас я спокойный, терпеливый и в чем-то даже отзывчивый.
– Недолгая пауза в три удара сердца, потраченная на очередной глоток пряного напитка.
– Да и ответа не требую, а вполне дружелюбно интересуюсь. Хотя, судя по нежеланию начинать разговор, ничего действительно серьёзного тебя
На стол полетел неприглядный комочек бумаги. Тот, что она задумчиво комкала в руках, глядя в окно.
– Можно и так сказать.
– Непонятно протянула Марина и выжидательно постучала ногтями по деревянному подлокотнику.
При внимательном изучении, бумажный шарик оказался приказом от сегодняшнего числа этого месяца на причисление некой Алферовой Марины Романовны, восемнадцати лет отроду, к участковому Мартынову Евгению Николаевичу, в качестве помощника. Далее, строки документа кое-где становились нечитабельным, по причине чрезмерно мятого листка. Смысл предложений порой терялся, но глаза периодически выхватывали обрывки словосочетаний и знакомых слов, позволяющих уловить суть: "... помощником"; "... с допуском к..."; "... под полную ответственность..."; "... на время работы поселить...".
– Ты когда жабу видела?
– как-то само собой вырвался вопрос, не успев пройти этап цензуры. Но собеседница меня поняла и только грустно улыбнулась.
– Около получаса назад.
Не теряя ни секунды драгоценного времени, я выбежал за дверь в сторону кабинета начальника. На периферии замечал мелькавшие таблички, смазанные пятна текста с плакатов и объявлений, но в голове билась всего одна мысль: " Хоть бы она еще была здесь!", перерастающая в дикое желание выругаться вслух. Громко, от души высказать все, что я думаю о потенциальной помощнице, о подобном назначении и начальницы-самодура, в частности. С каждым приближающим меня к нужной двери шагом, нарастал неизвестно откуда взявшийся гнев. И когда я уже готов был без стука влететь в кабинет, створка отворилась и навстречу, словно каравелла, пригладив бедрами косяк, выплыла внушительная фигура Лидии Васильевны. Она, кажется, ни капли не удивилась, увидев меня здесь. Только презрительно скривилась и посмотрела как на мусор.
– А я уж думала, ты сделаешь правильные выводы, - пробормотала она.
– Это что, шутка?
– заткнув вопящий во всю глотку инстинкт самосохранения, сунул мятый лист приказа ей в лицо.
– Отчего же?
– отмахнулась она от протянутой бумаги, как от опостылевшей мухи.
– Ты просил о помощнике, я тебе его предоставила, чем еще ты не доволен?
С каждым словом, раздражение в ее голосе набирало обороты. И мне бы прислушаться к голосу рассудка, кивнуть, извиниться, поблагодарить за оказанную услугу и отбыть, куда явился. Но видимо, что-то сегодня во мне перемкнуло, потому что вместо правильного ответа, я приблизился к ней почти вплотную.
– Верно, - ядовито прошипел я, испепеляя начальницу взглядом.
– Но когда просят о помощнике, имеют в виду обученного специалиста, а не хамоватую бродяжку, не имеющую ни опыта, ни образования. Я участковый, а не воспитатель, если Вы не забыли, и нянчить детей не входит в круг моих обязанностей и интересов.
– Не мое дело, чем занимаются твои подчиненные.
– Она не повысила голос, но тот ледяной тон, которым было пронизано каждое слово, подействовал на меня отрезвляюще. Я как будто внезапно нырнул в прорубь в самый холодный день зимы. По спине пробежали мурашки, и мне стоило нечеловеческих усилий не передернуть плечами, стряхивая наваждение.
– У меня иные приоритеты. Что касается девчонки, можешь дать ей шанс, а можешь прогнать с позором. Решать тебе. Но других помощников у меня для тебя нет.
Мило. То есть, либо надрывайся один, либо срочно осваивай новую профессию. Ну что же...
– Допустим, этот вопрос мы посчитаем относительно решенным.
– Я опять потряс мятым листком.
– Тут есть забавный пунктик. Где же он? А, вот... "...на время работы, поселить по адресу Пролетарская, дом 5". Вы, наверное, запамятовали, что по этому адресу уже проживает один ваш подопечный?!
– А, - растянула свои тонкие губы в презрительной улыбке Лидия Васильевна, - так она тебе ничего не сказала? Впрочем, весьма ожидаемо.