Дневник. Поздние записи
Шрифт:
— Гулять хочешь, говоришь? Идем, — живо согласился Алекс.
— Мне запретили под угрозой смертной казни.
— В Швейцарии ее нет, — автоматически отозвался Алекс.
— Юристы, — фыркнула она. Алекс хмыкнул и подхватил Карину на руки. — Ты что, будешь таскать меня на руках? Всю прогулку? — засмеялась девушка.
— Как же, не дождешься, — ласково пропел он и велел Жен тащить с собой больничный плед.
Он усадил Карину на зеленый газон. Медперсонал пытался его остановить, но Алекс торжественно объявлял, что не говорит ни на одном из известных миру языков, и шел дальше. А теперь медсестры буквально прилипли к окнам. Ну еще бы. Трогательную историю Карины знали все, кроме нее самой.
А она ни о чем не подозревая, лежала головой на коленях у Алекса и смотрела в небо. А потом вдруг спросила:
— Ты был женат? — Алекс изумленно притих.
— Нет. С чего ты взяла?
— У тебя есть ребенок. По-моему это означает, что двое людей…
— Здесь маленький ребенок! — предупредил Алекс. Хотя, надо сказать, Жен носилась за каким-то кузнечиком и ничего вокруг больше не замечала.
— Что двое людей достаточно любят друг друга, чтобы связать свои жизни посредством новой. — Она подставила лицо солнцу и закрыла глаза.
— Ты рассматриваешь идеальную модель мира. Наверное, вместе с памятью у тебя пропали и сведения о человеческой порочности, — вздохнул Алекс. — В этой жизни слишком многое получается случайно, а за последствия все равно отвечать приходится.
— И после этого ты утверждаешь, что любишь меня, — фыркнула Карина.
— По-моему я от своих слов не отказался еще ни разу.
— Но у тебя маленький ребенок. А я…
Он на нее разозлился. Что это за наезды? Будто он не сидит около ее постели сутками напролет. И он резко наклонился и поцеловал ее. Жадно. Мгновение она медлила, а потом ответила на поцелуй. Не менее яростно и страстно. Тоже будто доказывая что-то и кому-то. Если бы не хихиканье Жен, закончиться бы могло это чем угодно. Но они лишь разорвали объятия.
— Ты должен был сделать это раньше, — прошептала Карина, касаясь пальцами собственных губ.
Ее выписали спустя месяц после операции. Но из Швейцарии Алекс ее увозить боялся из политических соображений. Некоторое время они решили пожить в съемных апартаментах. Но как раз туда-то интерпол и пробрался. Однажды днем в дверь постучалась парочка людей в форме. Они заставили Карину оторваться ото всех дел, усадили на диванчик и устроили допрос. Сначала не по существу, а так, про здоровье и показания (хотя с врачом, естественно, уже переговорили), а потом перешли к сути:
— Вы пользуетесь компьютером? — спросил один из полицейских у Карины. Она растерялась и посмотрела на Алекса. Но тот молчал. Знал, что лучше не подсказывать и не вмешиваться. Ей было нечего скрывать.
— Я… я не подходила к компьютеру… мне было не до этого… — сбивчиво проговорила она. — Итак проблем хватает.
— Но если я, скажем, поставлю перед вами ноутбук, вы сумеете его включить? — поинтересовался он, своим вопросом вызвав лавину гнева.
— Послушайте, я помню, как выглядит компьютер! Там всего пара кнопок, методом перебора двух вариантов из двух я точно его включу! Да и потом, я не свихнулась, в полном рассудке.
— Это-то и пугает.
— О чем вы?
— Что вам рассказали о собственном прошлом?
— Ничего. Сказали, что в лечебных целях так будет лучше. А о чем вы?
Полицейский просто сухо улыбнулся.
— Послушайте, я потеряла память, я не помню даже своего имени. Полагаюсь на то, что говорят мне окружающие! Если мне что-то нужно знать…
— Думаю вам лучше спросить об этом… у ваших близких.
И он ушел, оставив после себя руины того, что Алекс строил кирпичик за кирпичиком. Карина гневно повернулась к нему.
— Так кем я была в прошлой жизни, говоришь? И не говори, что доктора…
— Программистом.
— Программистом? Или хакером?! — Она не собиралась позволять ему увильнуть от ответа.
— Официально ты числилась как программист. Но да, ты была хакером. — Твердо ответил он.
— Еще хочу! — потребовала она информации.
— Ты была первоклассным хакером, каких ничтожно мало, — признал Алекс. — Да, ты хакер, и натворила дел. И даже призналась в этом на весь мир, и легла на операцию, которая сотрет тебе память. И… это вообще не все. Ты бы знала, как меня самого достало все время все скрывать, Карина! Есть туча всяких неприятных вещей о нашей с тобой жизни.
— Говори, Алекс, лучше скажи!
— Мы все принадлежим к криминальному миру. Я, ты, твой отец и брат с сестрой. И друзья. Все! И Жен, черт тебя дери, твоя дочь. И пусть мне врежет доктор Джереми, но я отказываюсь молчать.
И хотя после этого он всего лишь вытянул по направлению к ней руку, Карина аж отпрыгнула в сторону и крикнула:
— Не ходи за мной!
Алекс был почти уверен, что она убежит на улицу. Уже заготовил мозговправительную речь, но она всего лишь ушла в свою спальню и закрылась. Весь день там просидела. Не ела, не пила, дулась и страдала, не иначе. Алекс же провел этот день с Жен, играл с ней, учил алфавиту. Русскому, разумеется. А поздно ночью, когда он уже собирался лечь спать, Карина вдруг вышла и объявила:
— Иди за мной.
А потом закрыла дверь спальни и начала раздеваться. Стянула футболку и уже взялась на молнию джинсов, когда он устало спросил:
— Ты что творишь? Это что, проверка на прочность или какая там еще фигня у тебя в голове крутится?
— В моей голове фигни не крутится. У меня там вообще пусто! Пора вспоминать. Давай, Алекс, напомни мне, что в тебе самое лучшее. — И расстегнула молнию на джинсах.
— Окей. Самое лучшее во мне, родная, что я никогда тебя не бросал, когда был нужен. А вот о тебе такого, к сожалению не скажешь!
Она вдруг замерла. Неуверенно так, обхватив себя руками. И так трогательно это выглядело, и хрупкая фигурка, и прозрачная кожа, и смешной рыжий ежик волос…
— Если ты хочешь меня не из жалости, мести или любопытства, то тебе нужно просто об этом сказать. В противном случае я буду спать в другой комнате сколько понадобится. Сказал как есть, участвовали во всем вместе. И не надо меня одного обвинять, да еще и в том, что сама придумала. Спокойной ночи.
Он уже направился к двери, когда вдруг услышал: