Дневники и записные книжки (1909)
Шрифт:
Вставить об экономическом революционном и нравственном вреде в испов[едь].
[2 неразобр.] (По двум неразобранным словам написаны два другие слова, также не поддающиеся прочтению.)
Желтова.
Иноземцев.
Просит, смеется.
Главн[ый] Почт[амт] до востребован[ия].
Просительная] молитва есть признак неверия в высший разум и любовь Бо[жью].
Сознаний два: одно сознание тела, когда спрашиваешь себя: болит ли что, и сознаешь пятку, бедро, левую кисть руки и т. п., не болит ли, не чешется ли где, и другое сознание —
Чувствую освобождение от тщеслав[ия]. Хочется, чтоб мен[я] забыли, а не то, ч[то], как прежде, хочется напоминать о себе.
Знаю, что Ты еси. Радуюсь тому, ч[то] Ты и еси и я есмь. И что я и Ты одно, и благодарю.
Всё больше и больше переходит в старости жизнь из прошедшего и будущ[его] в настоящее. Чем больше перенесешь усилие души в настоящее, тем свободнее, блаженнее.
Помни, что ты только перед Богом.
Ах, если бы люди перестали заботиться о благе других людей, а заботились бы только о своем истинном, духовном благе.
Помнить, ч[то] нет меня (я), а есть только мои обязанности перед Ним.
Я — иллюзия, я только один орган недоступного мне Всего. Мое дело служить Всему, как орган — клетка — служит телу. Вообразить себе, что я отдельное, независимое существо, верх безумия. Я только орган, дело «я» есть обязанность служения Всему. Служение возможно, только когда я в единении со Всем. Единение это дается любовью. Так что любовь не есть цель Всего, а только условие жизни Всего. И цель эта вне моего понимания. Моя же цель ясна: ч[тобы] служить Все[му], и этого я могу достигнуть только единением со Все[м], любовью. (Хорошо.)2
Как удивительно заниматься Челпановым, когда есть просеян[ные] временем велик[ие] умы.
С[офья] А[ндреевна] была бы в отчаянии, если бы была причи[ной] моего телесного страдания, но душевное она не видит и с спокойным духом в изобилии производит е[го].
Есть самоотречение телесное: отдать то, чего себе хочется: еду, одежду..., и самоотречение духовное: отдать славу дела другому, прослыть дураком, дурным для того, чтобы сдел[ать] для души.
Большинство обращающихся ко мне ищут не моего мнения, а только моего одобрения на их мнения.
Сомнения свящ[енника] утвердились после разговора с зашитником церк[ви] и утвердил[ас]ь вера бабой со свечкой.
Ч[ерткову] написать, ч[то] он ошибся: не близкое, а общее. Оправдание или хоть смягчение вины в том, ч[то] печень. Бывало, бы[ло] осуждение, а теперь только хочется уйти. Знаю, ч[то] не должно, но смягче[ние] вины.
То, ч [то] должно бы быть основой всех знаний, если не единственным предметом знания — учение о нравственности — стало для некоторых не лишенным интереса предметом, для большинства «образованных» ненужной фантазией отсталых, необразованных людей.
[15 ноября.]
Утонченное духовное наслажден[ие]: сделать добро, быть ласковым с оскорбившим. Вчера испытал (не совсем).
Всё увеличивается
Работа последнего времени над собой в мыслях много, оч[ень] много подвинула меня. Но, как всегда, истинное движение в добре только всё больше и боль[ше] открывает свое несовершенство.
[16 ноября.]
Просыпа[юсь]. Опять жить.
В учении о том, что после смерти нет ничего, или хоть то, что мы ничего не знаем о том, что будет после смерти, нет ничего худого. Напротив; ничего не ожидая после смерти, человеку волей неволей приходится to make the best of it (делать из него наилучшее), сделать из жизни благо можно только одии[м] средством: полагать свое благо в духовном совершенст[во]вании.
17 ноября. (Переправлено из: 12)
Маша 10 (Зачеркнуто: Миша) лет и Ваня 8-ми.
М[аша]. Отчего ж тебе скучно. Кататься ездили, вечером будет угощенье.
В[аня]. Как это ты не понимаешь. Веселье совсем не в этом.
М[аша]. А в чем же?
В[аня]. Вот если бы ты меня побила, как 3-го дня. Вот это б[ыло] бы мне веселье.
М[аша]. Зачем ты, Ваня, поминаешь про это, ведь ты простил меня. Я знаю, что я была виновата. Ты простил, ну что ж поминать.
В[аня]. Ах, как ты не понимаешь. Я не хочу тебе поминать, а я только говорю, что невесело.
М[аша]. Не понимаю.
В[аня]. Чего же тут понимать. Помнишь, как в прош[лое]
Хохловы Нов[ая] Колп[на] тро[е] сирот.
(Дальнейшее является продолжением слов Вани: Помнишь, как в прош[лое])
воскресенье, дяденька П. И., как я его люблю.
М[аша]. Кто же его не любит. Мама говорит, что он святой. Это и правда.
В[аня]. Так помнишь прошлое воскресенье он рассказыв[ал] историю, как 4 одного человека все обижали, а он тех-то и любил, кто его обижал, они его ругают, а он их хвалит. Они его бьют, а он им помогает. Дяде[нька] говорил, что если так делать, самое большое веселье. И я вот с третье[го] дня и стал так делать. И вот, когда ты меня побила, а я тебя стал целовать, и ты заплакала. Мне стало так весело. И с Колей и с нян[ей] так раз сдела[л]. И всегда весело. Лучше всякого катанья. А раз не удержался с Колей.
М[аша]. Так это от этого?
В[аня]. Да. От этого и скучно теперь.
М[аша]. Некому проща[ть]?
В[аня]. Да.
М[аша]. Так тебе хотелось, чтоб тебя кто-нибудь побил.
В[аня]. Даже очень бы хотелось.
М[аша]. Как ты был дурачок, так и остался.
В[аня]. Пускай совсем дурак, а только теперь мне никто ничего не сделает.
М[аша]. Отчего никто ничего не сделае(т].
В[аня]. Оттого, что мне всё хорошо.
М[аша]. Вот чудак,
В обществе людей, живущ[их] духовн[ой] жизн[ью], во главе люде[й], влияя на ни[х], естествеи[ио] станут люди, высшие по добродетел[и]. В обществе же людей, ж[и]вущих телесной жизн[ью], неизбежно всегда стан[ет] обратное.