Дневники серого цвета
Шрифт:
— А ты чем займешься помимо учебы, снова будешь подрабатывать в ресторане?
— У меня начнется практика с лета, так что подумываю использовать ее для установки нужных деловых связей, чтобы в будущем устроиться в какую-нибудь большую компанию. Все же я переехала в квартиру, которую она сняла, и теперь арендная плата для меня выше, а значит и искать нужно что-то более серьезное.
Услышав последние слова, я вдруг остановился. Вся реальность, которую так упорно старался не замечать и даже отрицать, вновь вышла наружу. И солнечный день, яркие вывески магазинов, проезжающие
Сбавив шаг и оглянувшись через плечо, Хикари снова мне улыбнулась.
— Ты чего застыл как вкопанный? Микаэлла ведь ждет.
Хотел бы я рассказать, как после того беспокойного утра в квартире Хикари, я героически нашел ту самую больницу. Ворвавшись в последние минуты до операции, застал Микаэллу в палате. Как мы со слезами на глазах бросились друг другу в объятия. Со словами люблю и клятвой больше никогда не расставаться, началась наша новая жизнь.
Но, увы. Реальность всегда отличается от наших желаний и тем более фантазий. И меня не пустили даже на порог, так как родственником я не был, а медицинский центр был частный. И все подробности пришлось узнавать через Хикари, так как у нее хотя бы были контакты родных Микаэллы.
Тогда я еще раз пожалел о том, что не смог сохранить холодную голову. Хотя оно и понятно, ведь я постоянно коплю все в себе. Не находя логического выхода, в самый ненужный момент, все эти чувства превращаются в ураган. Если дан даже легкий толчок, ничего уже не поделать.
Вокруг, тут и там стояли незнакомые люди. Кто-то просто плакал, а кто-то тихо причитал.
«К химиотерапии она не хотела прибегать с самого начала».
«Я слышала, что операция прошла успешно. Но ее организм не выдержал».
«Какая потеря, ведь ей было всего двадцать два».
Я стоял среди всей этой толпы и просто молчал, устремив взгляд на рыхлую только что освежеванную землю, и серый камень с именем и датой. В голове было пусто, как и в душе. Вместо оживленного биения сердца тишина. Не слез, не криков отчаяния, ничего.
Узнав все подробности от Хикари, я много раз за эти дни спрашивал себя. Почему она молчала, почему всегда улыбалась мне, почему никогда не показывала даже вида, что с ее здоровьем или самочувствием что-то не так? Хотя ответы на эти вопросы были очевидны. И многое в ее поведении вставало на свои места. Но вместо того, чтобы думать о ее заботе, я винил себя за беспомощность, хотя именно этого она и хотела избежать.
Не знаю, сколько времени прошло, но когда голос Хикари вывел меня из этого состояния, на кладбище больше никого кроме нас не было.
— Погода меняется, похоже, снова дождь. Будет ли он сильным? Может завтра, опять выйдет солнце и вновь иссушит все, что упадет с неба? Ведь жизнь продолжается.
— Почему ты не разозлилась на меня, не спрашиваешь ничего? О том, как редко мы виделись, о том, что было между нами, о том, как молчал о самом важном? Почему? — Немного повысил голос я.
Скорее всего, я это говорил от бессилия перед ситуацией. Но молчать было еще больнее.
— Не мне тебя винить, наверно я поступила бы так же.
— Но я ведь и раньше тебе врал,
— Это уже не важно. Я знала о твоих чувствах и чувствах Микаэллы…
Мои глаза немного округлились, выражая удивление.
— Знала и все равно не хотела отступиться. Знала и про ее недуг. Это я во всем виновата, ведь вы могли провести все это время вместе. Поэтому и должна попросить у нее прощение. И у тебя тоже.
Ее тихий голос немного дрожал.
— Нет, это мне нужно перед тобой извиняться! В этой истории как не посмотри, виноват я!
— Не стоит, я ведь тоже вас предала. Старалась как можно чаще говорить что люблю, делала все, только что бы ты был со мной. А потом рассказывала ей все подробности. Даже о простых наших переписках. Знала, что делаю ей больно этим, но не хотела отступаться. Знала, что твои принципы морали не позволят тебе меня бросить и пользовалась. Даже квартиру тогда затопила специально. Знала, что Микаэлла возможно, скоро уйдет из нашей жизни. Нет, я хотела этого, желала всем сердцем. Своей лучшей подруге…
Я молча слушал ее, боясь нарушить этот монолог, эту исповедь. Постепенно понимая, какой крест она несет на себе. И хотя от этого знания мне не становилось легче, я продолжал молчать.
— Мне не хотелось, чтобы вы оставили меня одну. Я была уверенна, что если буду продолжать проявлять инициативу, ты не бросишь меня. Поэтому Раин, ты меня не предавал. Попытался смириться, держал все в себе. Как и она. Вы делали все что могли, для меня. Микаэлла говорила после нашего знакомства, что в ее жизни была настоящая любовь. То, с каким восторгом она описывала мне свои чувства, было прекрасно. Ее лицо, всегда приобретало такое счастливое выражение. И когда я представила вас друг другу у храма. На миг, по ее лицу пробежала тень того же счастья вперемешку с удивлением. Еще тогда я все поняла окончательно. Да и много ли Раинов живет в Токио? Так что не мне на тебя злиться.
В этом мы были с ней похожи. Винить во всем себя, забывая о других, погружаться в пучины страданий, как отъявленные мазохисты.
И все же я не выдержал.
— Прекрати! Тебе не за что извиняться.
— Как мне стоило поступить Раин? Я люблю тебя, но далеко не так сильно, как любила она. Она с самого начала нашего знакомства думала только о тебе. Даже сейчас, осознавая итог, и вернувшись назад, я поступила бы так же. Ты был нужен мне тогда.
— Значит, все же утешали друг друга. — Сказав это на выдохе, меня как будто разом оставили силы. Это была уже злость. Имел ли я на нее право?
Почувствовав это, она вздрогнула.
— Почему так все вышло? Я нашла свою любовь, и подругу. И хотела бы прожить с ними до старости. Обрела столько радостных минут. Я была так счастлива. Но почему же все так обернулось?
Хикари стояла все это время, прижимаясь к моей спине. Я ощущал слабую дрожь в ее теле. И всю боль ее души своей душой. От этого чувство вины становилось еще сильнее. И я перевел свою слабость в видимость беспокойства о ком-то другом. Пусть и мерзко, но я уже и так испачкался дальше некуда. Еще одна капля ничего не решит.