«Дней минувших анекдоты...»
Шрифт:
Однажды он, чуть не плача, показал мне разворот такой же молодежной газеты, но на грузинском языке. Разворот был посвящен удивительному ребенку по имени Робинзон, который в 8-месячном возрасте играет в футбол, читает букварь, ловит сачком бабочек… Все это было иллюстрировано пятью или шестью фотографиями. Сопровождающий текст за подписью известного педиатра и педагогов подробно описывал этот феномен и сулил прекрасные перспективы этому ребенку.
— Вот видите? Мы опять плетемся в хвосте событий. Такой блестящий материал проплыл мимо нас. Немедленно
Однако в командировку я не успел уехать, так как это позабавившее всю республику событие имело весьма поучительное продолжение. Какая-то женщина, материально ответственное лицо, проворовалась. Она имела грудного ребенка по имени Робинзон и надеялась в связи с этим на снисхождение суда. К ее горю, ребенок умер. Похоронив его тайком, она где-то в деревне попросила родственников «одолжить» ей мальчика, которому было три года, и выдала его за своего сына Робинзона. О новом Робинзоне узнал фотокорреспондент Рубен Акопов. Кончилось тем, что женщину за воровство осудили. Мальчика отдали обратно родителям, а фотокорреспондент Акопов получил прозвище Робинзон…
Пишу я эти записки и одновременно смотрю телевизор. Депутат Ю. Голик говорит, что из ста проверенных торговых точек во всех обсчитывают и обвешивают, рискуя попасть на скамью подсудимых. Кого-то для отчета арестовывают, приходят новые и опять воруют. Нет выхода!
…Кахетия. Перегон баранов на летние пастбища.
На берегу красавицы-реки Алазани неоглядные отары овец. Их переправляют на двух паромах. Вожака-козла возят туда и обратно. Без него стадо на паром загнать невозможно. По случаю перегона овец к реке понаехало все начальство района: секретари райкома, работники исполкома, прокуратуры, милиции. Дел у них здесь нет. Они приехали проводить время.
Надо представить живописную картину: горят костры, над ними на козлах висят огромные котлы. Свежуются туши молодых барашков. То и дело слышны взрывы. Это аммоналом, отобранным у неудачливых браконьеров, взрываются воды Алазани. Глушат рыбу. Она плывет белыми животами вверх, увлекаемая медленным течением реки. Многочисленная обслуга, сопровождающая начальство, в трусах лезет в воду и собирает в корзины наиболее крупные рыбины. На полуторке покоится огромная бочка с вином… Удивительной красоты ландшафты окаймляют зеленые невысокие горы. На одной из них видна крыша охотничьего домика Берии.
Через пять минут рыба сварена. Ее достают шумовкой из подсоленного кипятка и кладут остывать на широкие листья. Тем временем в золе уже чуть прожарилась баранья печень — самая изысканная закуска к первым стаканам знаменитого кахетинского вина. Пир набирает силу. Играет доли (барабан) и зурна, звучит «сачидаво» — музыка для борьбы. Находятся желающие помериться силами — начинаются схватки. В котлах уже варится баранье мясо — хашлама. Народу так много, что организовать традиционный общий стол никто не пытается. Появляются желающие пострелять по пустым бутылкам. Очень весело!
Какая-то группа собралась в компанию, и начали провозглашаться тосты. Как всегда, за великого Сталина и так далее. Уже поели рыбы, но поспело нежное и очень вкусное вареное мясо молодого барашка.
Кахетинские песни более полнозвучны и громкоголосы, чем песни западных грузин. Мощно звучат басы. На их фоне тянется построенная на переходных полутонах замысловатая мелодия. Вид Алазани в окружении близлежащих гор, запах дыма и шашлыков в сочетании с вином, обостряющим ощущения, делают всех добрыми друзьями. Поистине присутствующие пребывают в какой-то нирване.
Делаю множество снимков и с восторгом участвую во всеобщем кутеже. В атмосфере вседозволенности. Совместно с привилегированными лицами района и их приближенными. Они могут с полной откровенностью благодарить «отца народов» за счастливую и радостную жизнь. Но вовсе не для того, чтобы «на халяву» поесть и попить, собрались они здесь. Этого добра у каждого в доме навалом. Тут укрепляются связи, налаживается общение, а кроме того, это традиция предков — устраивать веселый праздник у Алазани при проводах отар на альпийские луга.
Впрочем, «ларчик открылся» просто: у каждого из этих местных феодалов «нелегально» в отарах немало и собственной баранты. Это дает возможность партийным боссам из Тбилиси, в свою очередь, «нелегально» пользоваться дарами от закрепленных за ними хозяйств, преподносимыми в дни государственных и личных праздников. И все они вместе чувствуют себя прекрасно под мощной защитой общего сюзерена, охотничий домик которого с прилегающей территорией, заселенной джейранами, косулями и кабанами, с обслугой, сколько лет ждет не дождется (так и не дождался) дорогого Лаврентия Павловича.
Вскоре я стал по совместительству работать фотографом в обществе культурных связей с заграницей ГОКСе, готовить тематические подборки и сопровождать иностранных гостей.
Вот сценарий одной из таких подборок «Рабочий депутат»:
1. У станка. 2. Принимает избирателей, помогает решать их проблемы. 3. Пикник с семьей на фоне личного автомобиля. 4. В опере с женой. 5. На совещании у директора завода. 6. Дома, в семейной обстановке за ужином.
Прихожу на завод. Мой депутат бранится с мастером — нет заготовок. Очень обрадовался, прочтя сценарий. Нашлось веселое дело. Просит одну из старух-уборщиц для изображения избирательницы сходить домой и надеть старинный грузинский костюм с ободком на голове и тюлевой косынкой — «чихтикопи».
Мой депутат входит в роль и беседует с «избирательницей» в красном уголке о том, какие у нее проблемы и чем ей можно помочь. Она тоже входит в роль, жалуется на протекающий потолок. «Пятьсот рублей тебе хватит?» — спрашивает депутат. Обрадовано старуха кивает…
Работали мы с ним два дня. Для съемок «пикника» председатель ГОКСа дал нам на полчаса свою «Победу». Днем сажаю депутата с супругой в ложу оперного театра. Справа и слева в качестве зрителей ассистируют сотрудники театра. «Дома» фотографируем в углу гостиной ГОКСа.