Дни боевые

Кузнецов Павел Григорьевич

– Товарищ генерал, такого количества я никак не наберу, -сказал Штыков.

– Должны набрать. Оголите все, вплоть до того, что на каждые десять лошадей оставьте одного повозочного.

– Товарищ генерал!
– пытался еще что-то возразить Штыков.

– Не будем торговаться, - прервал его тот, - таково постановление Военного совета, и я требую от вас исполнения.

Немного подумав, генерал добавил:

– Это нужно для общего дела. У вас успеха нет, но он обозначился у Обжино, на другом участке - левее вас. Там оборона прорвана, и нашим

частям удалось углубиться на два километра. Срочно нужны силы и средства, чтобы развить успех. Ясно?

– Теперь ясно, - ответил Штыков.

– А мне продолжать завтра наступление?
– спросил я.

– Да. Задача вашей дивизии остается прежней - овладеть Сорокино. Но нужно по крайней мере так сковать противника, чтобы он с вашего участка не смог перебросить к месту прорыва ни живой силы, ни огневых средств.

Задача и для меня становилась ясной. Если мы со Штыковым двумя дивизиями не смогли овладеть сорокинским опорным пунктом, то одной дивизией овладеть им будет совсем не под силу. А чтобы сковать противника, надо будет обозначить наступление, не доводя его до решительных схваток.

...Рано утром, еще до рассвета. Штыков пришел ко мне подписать акт о смене и попрощаться.

– Ну как с пополнением, наскреб чего-нибудь?
– спросил я у него.

– Наскребу с сотню, а больше - где же взять?

– Ты завтракал?

– Нет, только-только с делами управился.

– Пестрецов!
– позвал я адъютанта.
– Организуй нам завтрак. Надо комдива проводить, а то, кто знает, когда еще встретимся.

В нашей дивизии все уважали Штыкова за прямоту, правдивость и верность соседскому долгу. Уважали и хорошо отзывались о нем не только мы, но и другие соседи.

– Завтракать так завтракать! Мне все равно!
– согласился Штыков, сбрасывая полушубок и засучивая рукава.

Не знали мы, что в это зимнее утро виделись в последний раз...

На другой день дивизия Штыкова вступила в бой на новом направлении. Шла ожесточенная борьба за одну сопку на фланге прорванного переднего края. Эта сопка с крутыми скатами, занятая гитлеровцами, фланкировала участок прорыва и затрудняла развитие успеха.

Утром дивизия Штыкова взяла ее штурмом. Затем фашисты после мощного огневого воздействия контратакой восстановили положение.

При повторном штурме сопки Штыков, руководивший атакой, был убит осколком снаряда.

* * *

Второе наступление на сорокинский опорный пункт началось примерно через неделю после гибели Штыкова.

Материально наступление было обеспечено несколько лучше, чем первое, на участок левого соседа подбросили тяжелые гвардейские минометы, нашей дивизии придали десять танков, с воздуха наступление поддерживалось звеном штурмовиков, но спланировано и организовано оно было наспех.

На место дивизии Штыкова прибыла дивизия генерала Розанова. Ей предстояло нанести лобовой удар на Сорокинo. Мы прорывали оборону по-прежнему западнее Сорокине.

Новая дивизия долго находилась во фронтовом и армейском резерве и была хорошо укомплектована. В ее состав входил батальон морской пехоты.

Незадолго перед этим моряки удачной атакой с малочисленными потерями овладели крупным опорным пунктом - Пустыней. Дивизия гордилась этим успехом. Но он многим вскружил головы, появились шапкозакидательские настроения, которые впоследствии обошлись дорого.

О том, что дивизия Розанова должна стать нашим соседом, я узнал накануне наступления.

Во второй половине дня мне позвонили из штаба армии и спросили, прибыл ли Розанов.

– Какой Розанов? Какое отношение я имею к нему?
– удивился я.

– Розанов должен завтра действовать вместе с вами, - сказали мне. Как же вы не знаете, где он? Обязательно разыщите и помогите ему. Он станет туда, где раньше стоял Штыков.

"Допланировались, - подумал я после разговора.
– Всё секретничали, завтра утром наступать, а наступать некому",

Только к вечеру начали прибывать первые розановские подразделения. Часов в семь появился и сам генерал Розанов со своим замполитом. Его встретили наши люди и проводили в землянку Штыкова. Туда же наши связисты подвели от своего коммутатора связь, чтобы соединить Розанова с армией.

Доложив в штаб армии о появлении Розанова, я направился к нему.

Генерал в расстегнутом полушубке сидел за столом и что-то ел. В землянке, кроме него, находился средних лет полковник-заместитель по политической части.

– Позвольте познакомиться, товарищ генерал. Я ваш сосед, командир дивизии, пришел узнать, не смогу ли быть вам чем-либо полезен, - доложил я.

– Аа-а, сосед! Прошу присаживаться, - сказал генерал, внимательно рассматривая меня.
– Извините, проголодался, - продолжал он, - целый день мотался: был у командующего, был на рекогносцировке, а теперь встречал войска, очень устал, перекусить даже некогда. Если хотите, составьте компанию.

– Нет, спасибо, - поблагодарил я, - недавно закусывал. Не нужна ли вам какая-либо помощь?
– снова предложил я свои услуги.

– Да мы как будто ни в чем и не нуждаемся, - сказал генерал.
– Как, полковник?
– спросил он у заместителя.

Тот пожал плечами, но ничего не ответил. Из этого жеста я заключил, что между ними не было еще договоренности, не имелось и плана на завтрашний день.

– Вы будете наступать на Сорокино?
– спросил я у генерала.

– Да, на Сорокино, с того участка, где наступала дивизия Штыкова.

– Но ведь там мои подразделения, а их сменить надо.

– Я это знаю.

– Почему же меня не поставили в известность, не пригласили на рекогносцировку?

– Очевидно, командующий не нашел нужным, а у меня на то не было полномочий, - ответил генерал.

– Товарищ полковник, минут через пятнадцать я зайду к вашему заместителю, нам надо с ним о многом поговорить,- обратился ко мне замполит.
– Он у себя?

– Да, заходите!
– пригласил я его.
– Когда прислать к вам командиров штаба для передачи участка?
– спросил я у генерала.