До и после конца света

Соболева Лариса Павловна

– Я кого-то кровно обидел, это мне и Анюта говорила.

– Анька умная баба, но все-таки баба, мыслит по-бабски. Обиду съел и топаешь дальше, следовательно, это мелковатая категория. Чтоб так крупно вредить, надо либо сильно ненавидеть, либо бояться. Тут-то и есть проблема, потому что ни ты, ни я не ориентируемся в нашей же среде, не задавались такой целью. Мы занимаемся одной работой, поэтому слепы, не видим явных и тайных врагов, а они есть. И они нас знают лучше, чем… мы знаем себя. Но те, кто входит в мой круг, навредить мне не могут в силу того, что

этих людей я выбрал давно, у нас полный альянс. К тому же у них было достаточно времени, чтоб окунуть меня в дерьмо, но это случилось только сейчас, значит…

– Это далекий от нас человек, – понял Герман.

– И близкий одновременно, потому что крутится где-то тут! – Одним резким движением Никита пронзил пальцем воздух, опустив его вниз. Он явно был зол, но внезапно рассмеялся, правда, смех отдавал горчинкой. – Герка, я нес ахинею, не слушай меня.

– Почему же! Я с тобой полностью согласен.

– Ты чересчур мнительный, начнешь всех подряд подозревать, этим навредишь себе уже сам.

– Почему?

– Потому что на виду. А подпольщик сечет каждый твой шаг. И мой. Он лучше вооружен. Давай будем делать хорошую мину при плохой игре, пока не получим…

Никита оборвал фразу, внезапно решив так: Герман не придет в восторг, что посторонний человек проникнет в систему, мало ли чего он там подсмотрит. Нет, друг будет категорически против, ведь секретная документация, полученная мошенническим путем, свела в могилу немалое число народа, довела до инфарктов и даже тюрьмы. Будет целесообразней, когда Никита поставит его перед фактом, победителей-то не судят, ко всему прочему, надежды могут не оправдаться, так чего же зря поднимать волну? Но слово вылетело, Герман хотел услышать вторую половину фразы:

– Пока не получим что?

– Повод для подозрений конкретного лица, где-то же он проколется, – нашелся Никита, потом поднял руку и посмотрел на часы. – У, Гера, заболтались мы с тобой, а ты глава, должен был палкой меня гнать в аэропорт. Все, мне пора…

– Как мне с Лялькой быть?

– Здрасте! Ты ее муж или я? Падай на колени, рви рубашку на груди и клянись, что звонок – происки врагов.

– Поможет?

– Не знаю. Но теперь поостерегись встречаться с Олесей, лучше порви с ней. Иначе Ляльке выдадут компромат, от которого не открестишься. Все, я полетел.

В приемной на том же месте, где недавно находился Никита, в той же позе – согнувшись и упираясь локтями в стол – стоял Всеслав, что-то весело повествующий мурлыкающим голосом. Зардевшаяся Анюта была сама на себя не похожа, кокетливо поглядывая на него, посмеивалась и опускала глаза якобы на клавиатуру компьютера, постукивала пальцами по клавишам и – снова взгляд на него. Славная парочка, это ничего, что он моложе Анюты лет на пять, возраст женщины – проблема для тех, кто его знает.

– Всем пока, – подняв руку и пересекая приемную, сказал Никита.

Всеслав выпрямился, приняв стойку оловянного солдатика, видать, напугал его ведущий менеджер, так сказать, застукал за приставаниями на рабочем месте, что запрещено указами Германа.

– Шеф один? – кинул вопрос вдогонку Никите Всеслав.

Но тот был уже далеко, нажал на кнопку лифта.

У Серафимы появилось время покрутить ситуацию, Никита все равно находился в отъезде. Каких-либо действий не предпринимала, она выжидала, одновременно выстраивала стратегию. И только когда стали известны результаты почерковедческой экспертизы, Сима, спешно завершив текущие дела, поехала к дяде Диме за помощью и советом. Он с интересом послушал, не перебивая, позже объяснил почему:

– Мне не попадалось таких изощренно-хитромудрых дел, все больше убийства на бытовой почве. М-да, просто завораживающая ситуация. Но, Сима, почерк – это уже кое-что… Он доказывает: отправлял деньги не Кораблев, следовательно, остальные «компроматы» на него – липа. Ты молодец! Заострила внимание на денежных переводах – умница, главное – вовремя смекнула, где можно обнаружить подлог, некоторые до этого не доходят. Но не думаю, Сима, что результат графологической экспертизы кардинально повлияет на решение суда.

– У нас есть еще фотографии и запись вечера.

– Фотографии в расчет не будут брать, это скорее для вас повод к гимнастике ума. Можно попробовать отдать эксперту вместе с видеозаписью из ресторана, где Яна целует его, он, конечно, заметит то, что мне бросилось в глаза, напишет заключение…

– Да-да, – поспешно сказала Серафима, – надо отдать.

Однако Дмитрий Данилович махнул рукой, отвергая собственную идею:

– Каков бы ни был результат, Никита проиграет. Главное – генетическая экспертиза, она побьет все ваши доказательства. А вдруг по просьбе Кораблева отправлялись деньги, а?

– Нет, – категорично сказала Сима. – Я теперь уверена: он не лжет.

– Это судья так подумает, а адвокат Яны его убедит. Только одно может спасти Кораблева от многолетней кабалы: найти и доказать, каким способом она забеременела. Вот тогда и остальные доказательства польют на вашу мельницу.

– Значит, буду долбить до конца. Помогите мне подчинить почтовое отделение. Я хочу выяснить, кто принимал переводы, это можно сделать только через милицию. Никита работу оплатит.

– Лады, детка, – ударил он себя по коленям. – Мне страшно любопытно, как еще беременеют женщины без мужчин. Но, Сима, без сперматозоида ребеночка невозможно зачать! Кстати, поговори с гинекологом, им должны быть известны все способы вплоть до хитромудрых.

– О-ой, – протянула растерянно она. – А мне не пришло в голову…

В тот же вечер, дождавшись, когда папа после ужина отправился к телеящику, а мама разлила чай и нарезала пирог с джемом, Серафима поинтересовалась:

– Ма, у тебя есть знакомый гинеколог? Только хороший!

У той глаза стали в пять раз больше, лицо вытянулось, рот открылся – челюсть отвисла. Потом мама, по натуре паникерша, произнесла потрясенно:

– Сима, ты беременна? От кого? Я его знаю?

– Да вовсе нет…