До новых снов с тобой...
Шрифт:
– И что ты хочешь этим сказать? – произнес Клаус, оглядывая собеседницу.
– Птица с шипом терновника в груди повинуется непреложному закону природы; она сама не ведает, что за сила заставляет ее кинуться на острие и умереть с песней. В тот миг, когда шип пронзает ей сердце, она не думает о близкой смерти, она просто поет, поет до тех пор, пока не иссякнет голос и не оборвется дыхание. Но мы, когда бросаемся грудью на тернии, — мы знаем. Мы понимаем. И все равно — грудью на тернии. Так будет всегда.
Блондинка налила себе
– Они уже разливаются в своей песни, мой дорогой Клаус, и их счастье заглушает их боль.
– Ты же знаешь, что я никогда не полюблю тебя, Кэрри…
Девушка усмехнулась и, отстранившись, резко поднялась. Она вновь сделалась безэмоциональной, измученной тенью, которой когда-то видел ее Деймона. А сейчас, похоже, он совсем забыл о ней, о своей Розали и обо всем на свете.
– А она никогда не полюбит тебя, – цинично произнесла она. – Скоро ты тоже упадешь на тернии, а потом я…
Клаус поднялся и подошел к девушке. Схватив ее за талию, он резко развернул Форбс к себе и поцеловал. Она таяла… В этой вечной фальши, в этом грязном, холодном цинизме, в масках она совершенно забыла где она сейчас, а потому и перестала искать себя прежнюю… Девушка была уверенна только в одном: любовь иссушает. Кэролайн почувствовала, как сердце стало биться, как воздух стал наполнять легкие…
А потом она ощутила боль.
Блондинка оттолкнула мужчину и, влепив ему пощечину, вновь чему-то злобно усмехнулась.
– Никогда тебе не получить ее душу, как мне твою… Падай, Ник, падай на эти тернистые чувства и, захлебываясь болью, не забывай обо мне! Ведь я могла уберечь тебя.
Девушка схватила пачку сигарет и скрылась. Клаус взял бинокль и увидел, что Сальваторе в море, а девушка покорно ждет его на берегу. Он достал мобильный и, найдя ее в списке контактов, все же решил позвонить. Долгие гудки, но потом мужчина все же услышал родное и мелодичное:
– Алло?
– Я хочу встретиться.
Она встрепенулась и, поднявшись, села в машину. Видать, не хотела, чтобы ее разговор слышал Деймон. Клаус почувствовал злость.
– Иначе, как же мне сделать то, о чем ты просишь…
«Если такое вообще возможно», – промелькнуло в мыслях у обоих.
– Хорошо, – выдохнула девушка. – Я сброшу тебе адрес театра… Встретишь меня.
Клаус сел на стул. Он уставился в небо, которое кого-то делало счастливым в это вечер, а кого-то лишало крыльев.
– Ты с ним?
Пятисекундная пауза.
– Я буду честной с тобой. Да, я с ним. Я счастлива. Прости…
– Не стоит извиняться за свое счастье.
– Но ведь тебе же больно.
Его черствое сердце пропустило болезненный удар, и теперь пришло окончательное осознание того, что его волнует эта
– До завтра, Елена.
– До завтра.
Мужчина не хотел смотреть? как она выбегает к нему, как целует, как раздевается. Эти мысли доставляли ему боль! Ему никогда не познать ее! Она ворвалась в его сознание и прочно там засела. Ему хотелось высечь ее еще раз, чтобы она познала весь спектр той боли, которую он чувствует! Он бы и сделал это, если бы не хотел обладать ею…
И он добьется своего, чему бы ему это не стоило. Он не станет ее насиловать, вопреки всем законам жанра, не станет подставлять Сальваторе, чтобы тот выглядел аморальным ублюдком в ее глазах… Она сама придет к нему.
Когда почувствует терний у себя в груди.
Уже вечером, на ферме, девушка, прижавшись к мужчине, смотрела фильм ужасов. Даже «Знаки» не так пугали, как этот фильм. Шатенка искала защиты у того, кто с улыбкой наблюдал за ней. Гилберт старалась быть спокойной, но липкий страх уже пробрался к душе.
Удалось разобрать этот диван и удобно расположиться на нем. Елена, укутавшись в плед, прижималась к мужчине, которого, по ходу, вообще не цепляло происходящее на экране. Не выдержав, девушка схватила пульт и нажала на красную кнопку.
– Там сейчас самый эпичный момент будет, – произнес Деймон, делая вид, что его интересовало происходящее.
– Эпичный момент будет сейчас, – девушка откинула одеяло и, перекинув ногу, села на мужчину сверху. Он сделал глубокий вдох. Потом – выдох. Цыганка стянула с него футболку, потом с себя – топ и потянулась к губам Деймона.
– Наше забытие подходит к концу…
– Да, я знаю. Поэтому сейчас хочу получить максимум, – шатенка вновь приблизилась, и вновь была остановлена.
– Нам надо начать ограничивать контакты, Елена… Начать отвыкать…
– Я завтра встречаюсь с Клаусом… – увидев боль в его глазах, девушка поспешила добавить: – могу не пойти. Только скажи.
– Нет… Тебе надо идти… Тебе надо устраивать свою жизнь. Он сможет обеспечить тебя и защитить.
– Только знай одно, – прошептала Елена, целуя его шею. – Я люблю только одного человека. Слышишь? И это не Майклсон.
Деймон, не вытерпел, схватил Гилберт и, уложив ее на лопатки, избавил ее и себя от остатков одежды. Шатенка почувствовала бешеный поток энергии, почувствовала, как за спиной вырастают крылья. Расположившись между ее ног, Деймон пригвоздил ее руки к кровати, лишая свободы и повторил сквозь зубы:
– Повтори! Быстро!
– Я люблю тебя, – произнесла она, сдерживая стон. – Я люблю только тебя. Слышишь? Только тебя люб…
Мужчина впился в ее губы, а потом девушка почувствовала, как он резко входит в нее. Любовница не смогла сдержать стон, не смогла не закрыть глаза, не смогла не наслаждаться им. Сердце билось, кровь по венам бежала быстрее, а все остальное, существующее в этом мире, становилось неважным и ненужным.