До последнего
Шрифт:
— Я вас понимаю, — сказал Веб огромной черной старухе. — И давно вы здесь живете?
— Всего три месяца, — ответила она. — До этого мы долго жили в другом месте, и у нас все было устроено просто чудесно.
— Но потом хозяева решили, что мы слишком мало платим за такую дивную квартиру, и дали нам пинка, — сердито сказал Джером. — Вытурили нас на улицу — и все дела.
— Никто не говорил, что жизнь — справедливая штука, Джером, — сказала бабуля. Она оглядела загаженное до последней степени помещение и тяжело вздохнула. — Но мы попытаемся обустроить и это место. Попомните мои слова: квартирка будет выглядеть как конфетка. — Веб не услышал
— Удалось ли полиции что-нибудь узнать о нынешнем местопребывании Кевина?
— Почему вы сами у них не спросите? — осведомилась бабуля. — Нам они ничего о Кевине не рассказывают.
— Они потеряли его, — проворчал Джером, еще ниже съезжая по засаленным, продавленным подушкам бесформенного сооружения, которое только с большой натяжкой можно было назвать диваном. Стены в комнате были выкрашены в черный цвет — судя по всему, краской с примесью свинца, а в потолке зияли такие глубокие трещины, что сквозь них можно было пролезть на второй этаж. Трубы центрального отопления имели покрытие из асбеста. На полу тут и там виднелись мышиные экскременты. Мебель и все деревянные конструкции, включая потолочные балки, были источены жучком и грозили обвалиться. Инспекторы из жилищного отдела муниципалитета давным-давно должны были бы списать этот дом со своего баланса, как, впрочем, и весь этот квартал. Но они здесь не показывались; должно быть, сидели где-нибудь в кафе, потягивая кофе и рассказывая друг другу анекдоты.
— У вас есть фотография Кевина?
— Была одна, но мы отдали ее полиции, — сказала бабуля.
— Может, еще одна найдется?
— Даже если бы и нашлась, мы вовсе не обязаны вам ее отдавать, — рявкнул Джером.
Веб наклонился к парню — так, чтобы тот мог увидеть рубчатую рукоять торчавшего у него за поясом пистолета.
— Да, Джером, не обязаны. Но если я не получу от тебя фотографию, тебе придется съездить со мной в участок, где ты дашь мне показания по такому банальному вопросу, как средства, на которые ты существуешь, а также расскажешь о том, когда ты подвергался аресту и по какой причине.
Джером отвернулся.
— Вот дерьмо, — выругался он.
— Заткнись, Джером, — сказала бабушка. — И никогда не открывай свой поганый рот.
Так вот кто здесь всем заправляет, подумал Веб.
Бабуля достала потертое кожаное портмоне, вынула из него фотографию и передала Вебу. При этом руки у нее слегка подрагивали, а голос прерывался от волнения. Впрочем, она быстро взяла себя в руки.
— Вот последняя фотография Кевина, которая у меня осталась. Очень вас прошу — не потеряйте ее.
— Я буду держать ее у сердца. Вы обязательно получите ее назад.
Веб опустил глаза и посмотрел на снимок. Это был Кевин. По крайней мере тот Кевин, которого он спас в аллее. А парень, с которым возились Кортес и Романо, утверждавший, что он Кевин Вестбрук, бессовестно лгал. Во всем этом заключался какой-то дьявольский план, только вот какой?
— Вы говорили, что передали фото Кевина полицейским. Я правильно вас понял?
Бабуля согласно кивнула.
— Он хороший мальчик. Даже в школу ходит — почти каждый день, — добавила она с гордостью. — В специальную школу, потому что он у нас особенный, — добавила она с гордостью.
Здесь, в нижней части города, посещение школы было чуть ли не подвигом. Возможно, оно даже находилось на втором месте по доблести, поскольку первое всегда занимала проблема выживания.
— Я не сомневаюсь, что он — хороший мальчик. — Попутно Веб взглянул в диковатые, с нехорошим блеском глаза Джерома. По его мнению, это были глаза кандидата за решетку. Должно быть, он тоже был когда-то хорошим мальчиком, этот Джером. — К вам заходили полицейские в форме?
Джером вскочил на ноги:
— Вы что, принимаете нас за дураков? Это были люди из ФБР в штатском — точно такие же, как вы.
— Сядь, Джером, — сказал Веб.
— Присядь, Джером, — сказала бабуля, и Джером вернулся на место.
Веб обдумал ситуацию. Если в Бюро есть фотография Кевина, значит, там уже знают, что в аллею вошел другой мальчик. Или же не знают? Романо, во всяком случае, не имел никакого представления о существовании второго ребенка. Он просто сказал, что в аллею вошел чернокожий парнишка. Возможно, в официальном рапорте именно так и записано. Если подставной Кевин Вестбрук скрылся до того, как во дворе появились Бейтс и его сотрудники, значит, они знают только то, что был какой-то темнокожий мальчик десяти лет по имени Кевин Вестбрук, проживающий по такому-то адресу неподалеку от аллеи, который вдруг по неизвестной причине исчез. Да, они заходили в эту квартиру, разговаривали с живущими в ней людьми и взяли фотографию Кевина, после чего отправились опрашивать других местных жителей. Но Веб сомневался, что они попросили Кортеса и Романо дать описание внешности ребенка, поскольку у них не было никакой причины подозревать подмену. Кен Маккарти тоже мог видеть в аллее другого мальчика, о котором и доложил. Вполне возможно, о том, что существовали два разных Кевина Вестбрука, знает только он, Веб.
Веб еще раз окинул взглядом квартиру, стараясь из уважения к пожилой женщине не показать отвращения, которое внушало ему это жилище. «Постоянно ли здесь жил Кевин?» — задавался он вопросом. По словам Бейтса, Кевину не нравилось жить с родственниками, и он, вероятно, старался улизнуть из дома при первой возможности. Это, кстати, могло объяснить его присутствие на улице в полночный час. С другой стороны, Веб сильно сомневался, что другие дети в этом районе живут намного лучше. Кругом были нищета, запустение и преступность. Здесь по крайней мере была надежная, как каменная стена, бабуля, которая показалась Вебу хорошей женщиной, искренне любившей Кевина и заботившейся о нем. Но если так, зачем ему от нее бегать?
— Так вы говорите, Кевин живет здесь постоянно?
Бабуля и Джером обменялись взглядами.
— Большую часть времени, — сказала бабуля.
— А где он находится в другое время?
Никто из них не произнес ни слова. Бабушка уткнулась взглядом в свои гигантские колени, а Джером закрыл глаза и стал трясти головой, словно в такт какой-то звучавшей у него в ушах бешеной мелодии.
— Насколько я знаю, у Кевина есть старший брат. Должен ли я воспринимать ваше молчание так, что иногда он живет у него?
При этих словах глаза у Джерома раскрылись, а бабуля перестала рассматривать свои колени и подняла голову. Выражение лица у них при этом было такое, как будто Веб навел на них винтовку и предложил перед смертью попрощаться друг с другом.
— Я его не знаю и никогда с ним не встречалась, — быстро сказала бабушка, начиная раскачиваться на диване из стороны в сторону, словно превозмогая неожиданно возникшую в животе боль. Она уже не походила на грозную даму, способную надавать оплеух взрослому внуку. Теперь перед Вебом находилась самая обыкновенная до ужаса напуганная старая женщина.