До свидания, Светополь!: Повести
Шрифт:
Да, говорим мы и качаем умудренными головами, дети стали иными. А взрослые? А старики? Вот живой пример — наши путешественники, что с важным видом сидят сейчас в купе скорого поезда «Светополь — Москва», который на всех парах подкатывает к столице. Что занесло их сюда? Да все то же — извечная жажда новых радостей и новых впечатлений. «Девятки» им теперь, видите ли, мало, город Калинов подавай, Москву, ресторан «Центральный» на улице Горького (дойдёт и до него очередь), Кремлёвский Дворец съездов. О как! И некому напомнить, шамкая и вздыхая: «Вот когда мы были в вашем возрасте, то довольствовались семечками у ворот…»
К
Сейчас из Светополя в Витту ходят электрички, а тогда не было, и потребовалось время, чтобы узнать в пронёсшейся зеленой змейке нечто уже виденное то ли в кино, то ли по телевизору. Но узнали и засмеялись, довольные: как-никак, а первая в жизни электричка!
Дмитрий Филиппович тоже улыбнулся, но как-то натужно, и было это под стать его удивительной позе. Он не сидел, а стоял на сиденье, причём одной ногой (другая болталась), рука же была протянута в углубление над дверью. Там, как помнит читатель, стояли ящики с грушами. Дмитрий Филиппович решил проверить, не случилось ли чего с ними за ночь, сунул, поднатужившись, палец в дырочку, потрогал лакированный бок, даже на ощупь красный (и целехонький!), когда же попытался вытащить палец, тот не поддался. Так и этак вертел, прикусывал от старания и боли губу, живот втягивал, смутно надеясь, что за компанию с животом похудеет и палец, без толку все. Попросить же помощи у женщин не решался, ибо всякое напоминание о постыдном грузе вызывало у Валентины Потаповны гнев.
Надо отдать ей должное, сопротивлялась она долго. Собственно, атаковала, волнуясь и возмущаясь упрямством сестры, одна Вероника Потаповна. Дмитрий Филиппович не вмешивался. Он стоял рядом, коварный змей-искуситель, и молча поводил туда–сюда смышлёными глазами. Под горячую руку, впрочем, досталось и ему.
— А ты, ты чего! — обрушилась на него отчаявшаяся Валентина Потаповна. — Ты, что ли, пойдёшь продавать их?
В ответ Дмитрий Филиппович не проронил ни слова, лишь медленно провёл по губам кончиком языка. Змей, чистый змей! А обольщённая бабушка выходила из себя. Почему, в самом деле, не захватить немного груш, чтоб хотя бы в один конец оправдать дорогу? Все так делают. Ящиками везут, посылками посылают. Вот и Нонна…
Неизвестно, чем кончилось бы все (думаю, Валентина Потаповна не уступила б), не вмешайся Александра Сергеевна. Сестры объяснялись так громко, что даже при её глухоте она разобрала, что к чему, и спокойно сказала:
— А шо особенного? И люди будут довольны, и нам хорошо.
— Какие люди? — повернулась к ней не ожидавшая нападения с этой стороны Валентина Потаповна.
— Та москвичи, кто же ещё. Им, что ли, неохота груш? А где взять? Мы ж не наживаться, мы за провоз только.
— По трёшке, — осторожно вставил Дмитрий Филиппович, который ничем не рисковал сейчас, — как-то разом обессилела его жена. Протяжно вздохнула, сказала утомленно «как знаете», но предупредила, что лично она палец о палец не ударит. И вообще слышать о них не хочет.
Условие было безоговорочно принято. Вот почему позади всех тащился Дмитрий Филиппович со своими ящиками. Вот почему засунул их как можно дальше, чтоб не попались ненароком на глаза жене, и проверял их от неё втихомолку.
— Ты что делаешь там? — озадаченно спросила Валентина Потаповна, глядя на распятого посреди купе с болтающейся ногой мужа.
Он подтянул ногу.
— Ничего. — И посоветовал, кивнув на окно: — Ты смотри.
Обе руки его были заняты. Одна делала что-то наверху, а другая упиралась в верхнюю полку.
Валентина Потаповна с некоторым удивлением посмотрела в окно, но никакого объяснения странной позе мужа не обнаружила там.
— Ты спустишься или нет? — спросила она, начиная терять терпение.
— Москва, Москва! — закричала Вероника Потаповна.
Дмитрий Филиппович воспользовался моментом и предпринял отчаянную попытку освободить палец. Лицо его скривилось.
— Дима! — с тревогой произнесла вновь повернувшаяся супруга. — Ты с кем борешься там? — И встала.
Теперь на него смотрели все три женщины, поскольку Москва на поверку оказалась не Москвой, а одним из подмосковных городков, на архитектуре которых уже сказывалась близость столицы.
— Застрял, — пожаловался он, и так виновато, так тоскливо, так страдальчески смотрели его глаза, что у кого бы повернулся язык упрекать его!
Выручила Александра Сергеевна. Без лишних слов забралась на верхнюю полку, повернула и подвинула ящик, слегка наклонила его, и пленённый палец был спасён. А по радио уже играла бодрая музыка, звучали бодрые слова — о Москве рассказывал жизнерадостный голос, о том, сколько в ней вокзалов, сколько театров и стадионов и как надобно переходить улицу. Можно представить себе, как волнующе звучали для наших героев эти слова! Но, затаив дыхание, ждали они слов других, о которых столько понаслышались и о которых грезили ещё в Светополе. И вот:
— Граждане пассажиры! Поезд номер шестнадцать прибывает в столицу нашей Родины, город–герой Москву.
На глазах сестёр блестели слезы. Воспользовавшись этим, Дмитрий Филиппович потихоньку осмотрел палец. Все было в порядке.
Из всех четверых прежде в Москве была лишь Вероника Потаповна. С мужем, до войны. С собой в командировку брал он её. Я много наслышался об этой поездке. Гостиница «Савой», Ленинские горы, Елисеевский гастроном, театры, заливные орехи…
Само собой разумеется, что гидом стала она. В такси села на переднее сиденье, бросила:
— «Савой»! — и стала бережно укладывать на коленях шляпу.
— Куда? — переспросил шофер.
— «Савой». Гостиница «Савой». — Она подула и накрашенным ноготком сняла со шляпы соринку.
Шофер, однако, не трогался с места. Повернув голову, смотрел на старую даму, свою пассажирку. Нехорошо смотрел. Три её спутника скромно молчали на заднем сиденье.
— Нет такой гостиницы, — сказал шофер.
— Как это нет! — возмутилась бабушка. — Я сама останавливалась.
Водитель, мой примерно ровесник, не спускал с неё глаз, хотя сзади уже коротко бибикали, чтоб освободил проезд.
— Когда останавливались?
Каверзный вопрос! В нем содержался намёк на возраст, а этого Вероника Потаповна не терпела. Она передёрнула плечами.
— Какая разница когда! Гостиница «Савой», — повторила она. — Её все знают.
Такая уверенность звучала в её голосе, что водитель заколебался. Он вышел из машины и отправился к диспетчеру.