До тебя миллиметры
Шрифт:
Но не с грёбаным сердцем.
Вера всхлипнула, сама испугавшись этого звука. Вздрогнула, отшатнулась к кровати, зажимая ладонями рот, чтобы подавить вырывающиеся из глотки рыдания, но так и осела на пол. Сгорбилась, обняла руками колени.
Она уже и забыла, что бывает так плохо. Настолько ужасно больно.
Впрочем, сегодня она много чего «забывала», даже машину оставила на стоянке у вуза. В одном Димка был прав: когда-то она всё же боялась машин, но теперь нет. Медленно и мучительно приходило понимание, что бояться нечего, она даже заставила себя сдать на права, хотя каждый раз тряслась едва ли не в истерике.
Слова про людей особенно въелись в мозг. Регина, конечно, имела в виду совсем другое, но Вера в тот день смотрела на себя и с каждым мгновением всё отчётливей понимала: её починить уже нельзя. Прошлого не вернуть.
Вера не помнила, сколько она просидела так, рыдая. Очнулась, когда на полу стало совсем холодно, голова казалась свинцовой, а желудок недовольно заурчал. Тогда Вероцкая поднялась, натянула на себя теплую пушистую пижаму и потопала на кухню – приготовить хоть что-нибудь, чтобы утолить голод. В крайнем случае, погреть стакан молока и закусить сыром.
Когда от входной двери послышался металлический скрежет, словно ключ поворачивался в замке.
– 10-
В вуз решено было не возвращаться. Не то чтобы Димка был злостным прогульщиком, но нынче у него имелась уважительная причина – освобождение от институтского медика прожигало верхний карман сумки. Глупо упускать такую возможность! Но и домой так рано было нельзя: мама обязательно заподозрит что-то неладное, начнёт допрашивать… и Димка точно спалится. Придется пить успокаивающий чай и выслушивать тираду «ну зачем тебе эта девчонка, от неё одни неприятности».
Нет, точно отметается. Тогда что?
Дериглазов тяжело вздохнул и полез в карман за мобильным. Он все ещё сидел в авто во дворе Веры и наблюдал за стайкой голубей, терзавших кусок белого хлеба, который сердобольная старушка отломила от свежей булки. Птицы, умные пернатые сволочи, перетащили добычу поближе к канализационному колодцу – грелись и обедали, осеннего солнышка им было мало. Хотя… сентябрь в этом году действительно выдался прохладный. По крайней мере, за пару минут листания ленты в ВК у Димы успели замёрзнуть кончики пальцев. Пришлось решать: машина или то самое пресловутое солнышко, тепла которого не хватало голубям.
– А, к черту… – пробормотал Дериглазов, выбираясь на улицу.
Встал, прислонившись к боку авто, пошарил по карманам в поисках сигареты… Только когда пачки не нашлось ни в куртке, ни даже в сумке, он сообразил, что уже вторую неделю как пытается бросить курить. Безрезультатно, конечно. Зато весь табак в доме периодически искоренялся в порыве отчаянного раздражения.
Честно, у него оба друга стали закадычными ЗОЖниками: Ник в принципе никогда не курил, Тим только совсем изредка таскал сигаретки – девушка заставила отказаться от дурной привычки. Как в таком окружении продолжать злоупотреблять? Это только старший из братьев Дериглазовых мог оставаться непреклонен и дымить, как паровоз.
К слову о брате… Мобильный пиликнул, оповещая о новом сообщении.
Джой:
Димка хмыкнул, перечитывая сообщение раз на пять. Кажется, матушка окончательно достала старшего.
Дериглазов: «Ну, вообще-то да, а что?»
Джой: «Планирую прибить её, если ещё раз поднимет тему моих романтических отношений или предложит поменять псевдоним».
Последний вопрос волновал маму даже больше первого. Старший сын был счастлив и взаимно влюблён – и это её пусть не радовало, потому что сын никак не желал познакомить её со своим романтическим интересом, но хотя бы успокаивало; а вот так называемый «сценический псевдоним» сына Валентину Петровну всегда приводил в замешательство.
Александр Дериглазов, гениальный программист, можно даже сказать, почти хакер, по жизни был более известен как MC Joy и работал совсем не по профессии. Если, конечно, мир не сошёл с ума настолько, чтобы все программисты в итоге становились ведущими программ в клубах. А также в ресторанах, кафе и на любых частных мероприятиях: свадьбах, юбилеях, днях рождения, а у самых отчаянных ещё и на детских праздниках. Тамадой, если проще. О-о-очень хорошо оплачиваемым тамадой, но сути это не меняло…
И какова же была печаль матушки, когда в их собственном ресторане сын каждый раз представлялся публике не звучным именем Александр, а коротким и глупым – Джой. Впрочем, сам Сашка не жаловался, прозвище он любил больше, а Дима настолько привык, что и сам порой терялся, когда родительница упоминала какого-то «Александра».
Дериглазов: «Не трогай маман, она по доброте душевной».
Джой: «Что именно? В сотый раз задаёт вопрос: а тебя точно не бросят? Или зовёт меня полным именем, вливая в глотку тонну ромашкового чая?»
Дериглазов: «И то, и другое! Терпи, брателло, атаманом станешь».
Джой: «Тебе легко говорить…»
Димка усмехнулся, окинул взглядом двор, голубей, россыпь крошек, оставшуюся от куска хлеба… Что ж, вот он и нашёл, кого встряхнуть невероятной новостью.
Дериглазов: «К нам в группу перевели Веру».
Ответа не было пару минут. Видимо, Джоя новость тоже привела в шок. Дима даже успел пролистать список контактов в попытке сообразить, у кого можно перекантоваться пару часов – до официального окончания пяти пар. Сотня приятелей и лишь два лучших друга: Тим Егоров, который явно не мог освободиться раньше шести вечера, ибо в этом году стал везучим обладателем адского расписания, и Никита, который тоже мог пропадать в институте…
Джой: «Чего? Ту самую Веру?»