Добивающий удар

Птица Алексей

— Здесь написано, что совершено покушение на Керенского неким монархистом. Кто это?

Осинов не получал приказа молчать, и он ответил.

— Полковник Герарди.

— Ммм, я не верю.

— И что? Что это меняет, товарищ полковник? У меня приказ министра, и он соответственно должен быть исполнен и вами тоже.

— Но я протестую, вы убьёте Романова.

— С чего вы взяли? У меня приказ доставить в целости и сохранности Николая Александровича Романова и его семью в Петроград, и я его выполню.

— Ну, хорошо, вы, возможно, убьёте

его там.

— Никто его не собирается убивать. Приказ Керенского.

— Я знаю, кто такой Керенский, именно поэтому и переспрашиваю, пойдёмте со мной.

В этот момент к главному входу подъехал броневик и два грузовика, полностью набитые солдатами. Броневик несколько раз мигнул фарами. Обернувшись, штабс-капитан понял условный знак и сказал Кобылинскому.

— Это наше сопровождение подъехало, не извольте беспокоиться.

— Хорошо, тогда идёмте.

Николай II встретил гостей стоя. Он уже успел лечь спать, как и вся семья, и теперь стоял перед офицерами наспех одетый, не зная, что ждёт его и его родных. Позади толпились дочери с платками на плечах, наброшенными на ночные рубашки. Громадный матрос, приобнимая, держал цесаревича Алексея, также стоявшего в ночной рубашке.

— Прошу вас собраться, господин Романов, — сухо произнес Осинов.

— В связи с чем это надо сделать? — спокойно спросил Николай II, не дрогнув лицом. Его жена, обняв младшую дочь, начала плакать.

— В связи с необходимостью вашего допроса из-за очередного покушения на жизнь товарища Керенского. Вас перевезут в Петроград, чтобы вы не могли избегнуть следствия, а также для того, чтобы следствие не затягивалось.

— Я не имею никакого отношения к покушению на господина Керенского.

— Охотно вам верю, но у меня приказ. Керенский лично хочет допросить вас. Прошу вас собрать вещи и следовать за мной.

— Много вещей с собой брать?

— Возьмите всё нужное для проживания в течение недели. Остальные вещи и ваш гардероб будут доставлены позже. Времени крайне мало, и в ваших же интересах переехать ночью, чтобы не возникало досужих вымыслов и возможных препятствий или эксцессов на нашем пути.

Николай II пристально посмотрел в глаза капитану, пытаясь прочесть в них его намерения или увидеть свой приговор. Но глаза Осинова были абсолютно спокойны. У него был приказ доставить императора живым и здоровым до Петрограда, и он его исполнит любой ценой. А что там будет дальше, это не его ума дело.

В первом часу ночи, погрузив семью императора и его самого в два крытых легковых автомобиля, сопровождаемая двумя грузовиками с охраной, процессия выехала в сторону Петрограда.

Не доезжая до города, капитан остановил конвой и, подойдя к дверце автомобиля, где сидел император, открыл её и сказал.

— Выходите, господин Романов.

Император спокойно посмотрел на штабс-капитана и произнес.

— Мы не доехали до Петрограда.

— Да, но это не важно.

Николай II кивнул своим мыслям, он всё понял. Ни слова больше не говоря, император вылез из автомобиля.

— Куда мне идти?

Штабс-капитан повёл револьвером в сторону броневика.

— Туда.

Император с тоской бросил взгляд на машину, где сидели его жена и сын, выпрямился и зашагал в сторону броневика. Штабс-капитан, зажав в правой руке револьвер, последовал за ним. Дойдя до броневика, он неожиданно обогнал царя и застучал по железной дверце рукоятью револьвера.

— Эй, там, открывайте, черти.

Внутри броневика послышались чертыхания, и железная дверца распахнулась настежь.

— Входите, вашество, дальше будет опасно, а в броневике надёжнее, вон табуретка.

Николай II всё же не смог скрыть удивления. Быстро взглянув на своего провожатого, он нагнулся и нырнул в железное нутро броневика. Табуреток было две, одна для императора, другая для штабс-капитана. Как только они уселись, водитель включил первую передачу, и броневик, загрохотав бензиновым мотором, тронулся с места.

Окон в броневике не было. Пулемётчик, стоя у амбразуры, трясся на колдобинах, внимательно вглядываясь в ночь. К утру весь конвой прибыл к Смольному. Выпустив пассажиров, их увели в помещения при Смольном соборе, которые с двух сторон одноэтажным полукольцом примыкали к величественному зданию бело-синей окраски.

Разделив семью, штабс-капитан сдал всех на руки Климовичу и вместе с караулом отправился спать.

***

Как только увезли императора с семьей, полковник Кобылинский бросился к телефону. Сначала он набрал номер кабинета в правительстве Керенского, но трубку никто не брал. Плюнув, он стал орать на телефонисток, чтобы ему нашли Керенского, но они не знали, где его искать. Отчаявшись, и в тоже время уверенный в том, что здесь не всё так просто, Кобылинский стал искать князя Львова и смог найти его по домашнему телефону.

— Аллё! — послышался в трубке заспанный голос.

— Аллё? Это полковник Кобылинский, господин председатель, только что у меня забрали Николая II люди из Бюро, по приказу Керенского.

— Что вы говорите?! — сон мигом слетел с Львова, — это точно были люди Керенского?

— По всей видимости, да, они привезли подписанные им бумаги.

— Ну, раз привезли, и это его люди, то зачем тогда волноваться? Завтра утром я всё узнаю, и мы примем самые решительные меры.

— Но если это не его люди?

— Значит, потом мы будем искать императора. Вы же понимаете, я ничего не могу сделать! Керенский решил, Керенский несёт ответственность. И если Керенского обманут, то Керенский и будет искать, и прошу вас больше не беспокоить меня по подобной ерунде, полковник, — и князь Львов бросил трубку.

Уже глядя на стоящий молчаливый телефон, он пробормотал про себя.

— Как я от всего этого устал, надо бросить все дела и уйти в монастырь, я ничего не хочу, мне ничего не надо, но на всё воля Божья! — и, перекрестившись три раза, Львов побрёл к оставленной постели, где, приняв успокоительные капли, быстро заснул.