Добрыня и Маринка
Шрифт:
Почто ты, Добрыня, в окошко стрелял,
Проломил ты оконницу стеколчетую,
Розшиб зеркало стеколчетое! –
Ему тута-тка, Добрыни, за беду стало
И за великую досаду показалося;
Вынимал саблю вострую,
Воздымал выше буйны головы своей:
– А и хощешь ли тебе, Змея,
Изрублю я в мелкия части пирожныя,
Разбросаю далече по чистом полю? –
А и тут Змеи Горынич,
Хвост поджав, да и вон побежал,
Взяла его страсть, так зачал срать,
А
Бегучи, он, Змеи, заклинаетца:
– Не дай бог бывать ко Марине в дом,
Есть у нее не один я друг,
Есть лутче меня и повежливей.–
А молода Марина Игнатьевна
Она высунолась по пояс в окно
В одной рубашке бес пояса,
А сама она Змея уговаривает:
– Воротись, мил надежа, воротись, друг!
Хошь, я Добрыню оберну клячею водовозною?
Станет-де Добрыня на меня и на тебя воду возить,
А еще – хошь, я Добрыню обверну гнедым туром?
Обвернула ево, Добрыню, гнедым туром.
Пустила ево далече во чисто поля,
А где-та ходят девять туров,
А девять туров, девять братиников,
Что Добрыня им будет десятой тур,
Всем атаман – золотыя рога!
Безвестна, не стала богатыря,
Молода Добрыня Никитьевича,
Во столном в городе, во Киеве.
А много-де прошло поры, много времяни,
А и не было Добрыни шесть месяцев,
По нашему-то, сибирскому, словет полгода,
У Беликова князя вечеринка была,
А сидели на пиру честныя вдовы,
И сидела тут Добрынина матушка,
Честна вдова Афимья Александровна,
А другая честна вдова, молода Анна Ивановна,
Что Добрынина матушка крестовоя;
Промежу собою разговоры говорят,
Все были речи прохладныя.
Неоткуль взялась тут Марина Игнатьевна,
Водилася з дитятеми княженецкими,
Она больно, Марина, упивалася,
Голова на плечах не держитца,
Она болно, Марина, похволяетца:
– Гои еси вы, княгини, боярыни!
Во столном во городе во Киеве
А и нет меня хитрея-мудрея,
А и я-де обвернула девят молодцов,
Силних могучих богатырей гнедыми турами,
А и ноне я-де опустила десятова молодца,
Добрыня Никитьевича,
Он всем атаман – золотыя рога! –
За то-то слово изымаетца
Добрынина матушка родимая,
Честна вдова Афимья Александровна,
Наливала она чару зелена вина,
Подносила любимой своей кумушке,
А сама она за чарою заплакала:
– Гои еси ты, любимая кумушка,
Молода Анна Ивановна!
А и выпей чару зелена вина,
Поминай ты любимова крестника,
А и молода Добрыню Никитьевича,
Извела ево Марина Игнатьевна,
А и ноне на пиру похваляитца.–
Проговорит Анна Ивановна:
– Я-де сама ети речи слышела,
А слышела речи ее похваленыя! –
А и молода Анна Ивановна
Выпила чару зелена вина,
А Марину она по щеке ударила,
Шибла она с резвых ног,
А и топчет ее по белым грудям,
Сама она Марину болно бранит:
– А и сука ты, блядь, еретница-блядь!
Я-де тебе, хитрея и мудренея,
Сижу я на пиру, не хвастаю,
А и хош ли, я тебя сукой обверну?
А станешь ты, сука, по городу ходить,
А станешь ты, Марина,
Много за собой псов водить! –
А и женское дело прелестивое,
Прелестивое-перепадчивое.
Обвернулася Маринка косаточкои,
Полетела далече во чисто поле,
А где-та ходят девять туров,
Девять братеников,
Добрыня-та ходит десятой тур.
А села она на Добрыню на правой рог,
Сама она Добрыню уговаривает:
– Нагулялся ты, Добрыня, во чистом поле,
Тебе чистое поле наскучала,
И зыбучия болота напрокучили[ 6 ],
А и хош ли, Добрыня, женитися?
Возмеш ли, Никитичь, меня за себя?
– А, право, возму, ей богу, возму!
А и дам те, Марина, поученьица,
Как мужья жен своих учат! –
Тому она, Марина, не поверила,
Обвернула ево добрым молодцом
По-старому – по-прежнему,
Как бы силным могучим богатырем,
6
Напрокучили – наскучили, надоели
Сама она обвернулася девицею,
Оне в чистом поле женилися,
Круг ракитова куста венчалися.
Повел он ко городу ко Киеву,
А идет за ним Марина роскорякою.
Пришли оне ко Марине на высок терем,
Говорил Добрынюшка Никитичь млад:
– А и гои еси ты, моя молодая жена,
Молода Марина Игнатьевна!
У тебя в высоких хороших теремах
Нету Спасова образа,
Некому у тя помолитися,
Не за што стенам поклонитися,
А и, чаи, моя вострая сабля заржавела.–
А и стал Добрыня жену свою учить,
Он молоду Марину Игнатьевну,
Еретницу – блядь– безбожницу:
Он первое ученье – ей руку отсек,
Сам приговаривает:
– Ета мне рука не надобна,
Трепала она, рука, Змея Горынчишша! –
А второе ученье – ноги ей отсек:
– А и ета-де нога не надобна,
Оплеталася со Змеем Горынчишшем! –
А третье ученье – губы ей обрезал
И с носом прочь:
– А и ети-де мне губы не надобны,
Целовали оне Змея Горынчишша! –