Добрыня Никитич. За Землю Русскую!
Шрифт:
– Ах, вот как! – не то с угрозой, не то с торжеством проговорил Добрыня, надевая порты и рубаху. – Сподобились-таки киевляне поклониться в ноги моему племяннику. Но сначала они мне поклонятся!
Одевшись, Добрыня принялся торопливо умываться над кадушкой с речной водой.
В этот миг в шатре объявился Добровук, поведавший Добрыне, что к нему из Киева прибыл воевода Блуд.
– Веди-ка его сюда! – скомандовал Добрыня, утираясь льняным полотенцем.
Вошедший в шатер Блуд отвесил Добрыне низкий поклон. Он был в приподнятом настроении, это было видно по его глазам
– Ну, Добрыня, нагнал ты страху на Ярополка! – посмеиваясь, молвил Блуд. – Дурень Ярополк и его прихлебатели ночью вскочили на коней и умчались в крепость Родню, что на Роси-реке. Туда же утекли и местные бояре, преданные Ярополку. Вместе с женами и детьми ушли, недоумки. – Блуд шагнул поближе к Добрыне и доверительно добавил: – Ярополк надумал просить помощи у печенегов. Он ведь заключил союз с печенежскими ханами из орды Иртим. Потому-то Ярополк и устремился к крепости Родне, ведь она граничит со Степью.
– Чему ты радуешься, воевода? – нахмурился Добрыня, небрежно швырнув полотенце на стул. – Ты обещал мне, что Ярополк окажется в твоих руках, и что же? Ты не сдержал свое обещание, поэтому пощады не жди.
– Что ты такое молвишь, Добрыня?! – Блуд изменился в лице. – Я же не знал, что Ярополку такое взбредет в голову. Удержать Ярополка в Киеве мне все равно было бы не под силу, тем паче пленить его. У меня всего-то сорок гридней и челядинцев. А у Ярополка в дружине почти пять сотен воинов. Я ведь рассчитывал повязать Ярополка, когда его дружина снова на вылазку уйдет…
– Собирай своих людей, воевода, и немедленно поспешай в крепость Родню, – непреклонным голосом произнес Добрыня. – Коль уговоришь Ярополка сдаться на милость Владимира, тогда наш с тобой уговор останется в силе. Не уговоришь Ярополка, воевода, тогда я поступлю с тобой как с изменником.
– Не послушает меня Ярополк, ибо я ныне у него не в чести, – простонал Блуд. – Помилосердствуй, Добрыня. Не посылай меня на верную гибель! Я тебе еще пригожусь.
– Ступай, воевода! – повысил голос Добрыня. – Мое слово твердое. Милость князя Владимира еще надо заслужить.
С опущенной головой и поникшими плечами Блуд удалился из шатра.
– Пусть проваливает к своему Ярополку! – с неприязнью обронил Добровук, сделав кивок в сторону ушедшего Блуда. – От таких негодяев лучше держаться подальше. Убьет его Ярополк и правильно сделает, одним переветником на свете будет меньше.
Первым делом Добрыня отправил своих гонцов в Вышгород за Владимиром. Хотя тщеславие подталкивало Добрыню к тому, чтобы поскорее вступить в Киев, он умерял свой внутренний порыв, желая въехать в этот славный град бок о бок со своим племянником. Киевляне должны были увидеть и понять, что Ярополка одолел не Добрыня, но Владимир, их новый князь.
Владимир оказался в становище новгородцев и их союзников после полудня. Он примчался сюда, не жалея коня. Впрочем, радостной встречи у Добрыни с племянником не получилось.
В селе Будутине, что под Вышгородом, жила Малуша, мать Владимира и сестра Добрыни. Это село было подарено Малуше покойной
Посылая гонцов к Владимиру, Добрыня велел ему заехать в Будутино и взять с собой мать. Добрыне хотелось порадовать Малушу зрелищем восхождения ее сына на киевский стол. Ведь Малуша не гадала и не чаяла, что ее сын Владимир взлетит выше своих старших братьев, которые всегда относились к Владимиру с пренебрежением, как к сыну рабыни.
Увидев, что Владимир приехал без матери, Добрыня решил было, что он просто поленился завернуть в Будутино.
– Нехорошо ты поступил, племяш, не взяв свою мать с собой, – с укором проговорил Добрыня. – Твоей матери было бы очень радостно и приятно быть подле тебя в такой торжественный день. Тебе небось не терпится поскорее вступить в княжеские чертоги на Горе, и ты посчитал, что мать будет тебе обузой в пути. Она ведь не сможет мчаться на коне галопом.
Владимир с печалью в голосе поведал Добрыне, что его матери нет в живых.
– Я наведывался в Будутино вскоре после того, как ты ушел с полками к Киеву, – сказал он. – Мне очень хотелось повидаться с матушкой после стольких лет разлуки. Будутинские смерды сообщили мне, что к ним заезжали дружинники Ярополка верхом на конях. Они увезли мою мать в лес и убили ее, это случилось перед тем, как наше войско подступило к Вышгороду. Там же, в Будутино, смерды и погребли мою мать. Я был у нее на могиле.
– Будутинские смерды запомнили в лицо убийц моей сестры? – дрогнувшим голосом спросил Добрыня. – Сколько их было? Был ли среди них воевода Блуд?
– Смерды никого толком не запомнили, поскольку на Ярополковых гриднях были шлемы с металлической личиной, – ответил Владимир. – Убийц было не меньше дюжины. Воеводы Блуда среди них не было. Вся эта шайка состояла из наемных варягов, их главаря звали Вифиль.
– Это злодеяние не сойдет с рук ни Ярополку, ни его гридням, – угрожающе произнес Добрыня. – Клянусь Перуном, я отплачу им кровью за кровь! Никто из убийц моей сестры не уйдет от моей мести!
Киевские бояре и купцы встречали Добрыню и Владимира с поклонами и с хлебом-солью по славянскому обычаю. Если Владимир, слегка обалдевший от такого внимания и преклонения, милостиво улыбался киевлянам направо и налево, то Добрыня въехал в Киев с мрачным лицом, пробуждая трепет в душах местной знати и простого люда. На спешно собранном вече Добрыня объявил киевлянам, что Владимир пошел войной на Ярополка, мстя за брата Олега и опасаясь козней с его стороны.
«Ярополк и его дурные советники укрылись в Родне, уповая на помощь степняков, – молвил Добрыня, расхаживая по бревенчатому возвышению в кольчуге, длинном красном плаще, с мечом у пояса. – Я пойду с полками туда, чтобы загасить эту последнюю искру войны. Владимир же останется в Киеве и утвердится на столе отцовом и дедовом отныне и навсегда».