Добыча стрелка Шарпа

Корнуэлл Бернард

– Как, по-твоему, проскочим?

– Надеюсь, сэр, нам повезет больше, чем тому гаду.

– Тогда вперед! И они рванули.

Копенгаген капитулировал на следующее утро. Семь тысяч бомб упали на его улицы в ту ночь, и некоторые улицы горели так, что к ним невозможно было подойти и на сто шагов. Обгорелые страницы из университетской библиотеки разлетелись на многие мили от столицы. От собора остался мрачный остов обожженного камня с дымящимся пепелищем. Тела убитых укладывали аккуратными рядами в парках и на набережной. Гробов на всех не хватало, и люди, чьи дома не пострадали, приносили простыни,

чтобы придать мертвым мало-мальски достойный вид. Флот не получил повреждений и перешел целиком и полностью в руки победителей. Запалы так и не подожгли, а если бы кто-то и сделал это, корабли бы все равно не сгорели, потому что капитан Чейз перерезал фитили.

Пока британские солдаты помогали тушить пожары, у дворца Амалиенборг играл военный оркестр. Слушая звуки непривычной музыки и комплименты новых хозяев города, генерал Пейман никак не мог избавиться от ощущения вопиющей несправедливости.

– Здесь женщины и дети,– снова и снова повторял генерал на датском, но британские офицеры, обед которым подали на превосходной дворцовой посуде, не понимали его.– Мы этого не заслужили,– заявил он наконец, потребовав, чтобы адъютант перевел его слова.

– А Европа не заслужила императора,– возразил сэр Дэвид Бэрд,– но мы его получили. Перестаньте, сэр, попробуйте лучше говяжье рагу.

Генерал Кэткарт, с самого начала не одобрявший использования артиллерии против мирного населения, промолчал. Проникавший в столовую запах дыма лишил его аппетита, но генерал то и дело поглядывал в окно на мачты захваченных кораблей, прикидывая возможные размеры будущих призовых. Пожалуй, более чем достаточно для покупки поместья в его родной Шотландии.

Неподалеку от дворца, на Бредгаде, матросы закончили разбирать обгоревшие обломки балок, перекрытий и кирпичей, под которыми обнаружился черный провал. Собравшись в кружок, они с любопытством разглядывали странные черные куски, засиявшие подобно утреннему солнцу, когда их попытались разбить абордажным топором. Не все золото расплавилось, часть монет сохранилась в обуглившихся мешочках, и перед капитаном Чейзом сложили несколько золотых горок.

– Не уверен, Ричард, что нам удалось найти все, – сказал капитан.

– Достаточно того, что есть,– отозвался Шарп.

– О, в этом я не сомневаюсь. Я ни о чем подобном и не мечтал!

За раскопками внимательно наблюдал лорд Памфри. Появился он неожиданно, в сопровождении десятка солдат, и сразу же заявил, что намерен обеспечить сохранность сокровищ казначейства.

– Хотя я бы взял пример с Нельсона,– сказал он Шарпу,– и сделал вид, что ничего не замечаю. Не питаю больших симпатий к казначейству. Да и кому оно нравится? Но что-то придется вернуть.

– Придется?

– Надеюсь, они ответят мне взаимностью, так что придется. Но вы, Ричард, не стесняйтесь, пользуйтесь моментом, а на меня внимания не обращайте. «

Шарп передал Памфри списки.

– Лависсер мертв, сэр.

– Вы меня радуете, Ричард. Очень радуете.– Памфри развернул листки.– Что это? Кровь?

– Кровь, милорд.

Памфри посмотрел на лейтенанта, увидел в глазах еще не остывшую злость и предпочел не задавать лишних вопросов: ни о подпалинах на зеленом мундире, ни о запекшейся на волосах крови.

– Спасибо, Шарп. А как же Сковгаард?

– Он жив, сэр. Хотя и сильно покалечен. Прошлой ночью от бомб сгорели его склад и городской дом. Ничего не осталось. Но у него есть другой, за стеной, в Вестер-Фаллед.

Я как раз туда собираюсь. Хотите его навестить?

– Пожалуй, я немного подожду с визитом.– Шарп повернулся, но Памфри удержал его за руку.– Вы, наверное, знаете, каковы его планы. Сковгаард переезжает в Британию? Здесь ему оставаться нельзя.

– Нельзя? Почему, сэр?

– Мой дорогой Шарп, мы останемся здесь не более чем на месяц, в крайней случае два. После нашего ухода Дания наверняка склонится в сторону Франции. И долго ли, по-вашему, протянет тогда Сковгаард?

– На мой взгляд, милорд, старик скорее отправится в ад, чем в Англию, так что вам придется поломать голову, как его защитить. И не только самого Сковгаарда, но и его дочь.

– Его дочь?

– Да. Она знает столько же, сколько и ее отец. Вы ведь позаботитесь о них, милорд?

– Может быть, переправить их в Швецию? – Лорд задумчиво покачал головой.– Хотя я бы, конечно, предпочел Британию. В любом случае, Шарп, даю вам слово, что французы их больше не побеспокоят.

Шарп посмотрел на Памфри, и тому стало не по себе от этого твердого, пронзительного взгляда, но потом стрелок кивнул, удовольствовавшись обещанием, и зашагал прочь. Карманы его были набиты золотом. Он знал, что капитан Чейз и матросы тоже о себе не забудут, как и лорд Памфри, который возьмет свою долю, прежде чем вернет деньги казначейству.

Впрочем, самому Шарпу, несмотря на золото в карманах, богатство не грозило.

Не суждено ему было и остаться в Дании. Оле Сковгаард запретил дочери выходить замуж за англичанина. Собрав оставшиеся силы, старик в самой резкой форме выразил свою волю по этому вопросу. Разумеется, нарушить родительский запрет Астрид не могла. Придя в большой загородный дом в Вестер-Фалледе, Шарп застал ее почти в слезах.

– Он уже не передумает, Ричард.

– Знаю.

– Отец возненавидел Британию, и эта ненависть распространяется на тебя. Он говорит, что ты не христианин, и я не могу…– Она не смогла закончить и замолчала, но тут же нахмурилась, когда Шарп начал доставать из карманов и складывать на клавикорды спекшиеся куски и пригоршни монет.– Думаешь, деньги заставят его переменить мнение? Если…

– Деньги не для него. И даже не для тебя, если только ты не захочешь их взять,– сказал Шарп, выгребая последние гинеи. Во время обстрела в доме размещались британские офицеры, и на прекрасном деревянном полу остались следы обуви, а на плетеных ковриках засохшие комочки грязи.– Ты говорила, что хочешь перестроить приют. Теперь у тебя есть на это деньги.

– Ричард! – Астрид попыталась вернуть золото, но он решительно покачал головой.

– Мне оно не нужно.– Конечно, деньги были нужны и ему самому, очень нужны, но за последний месяц Шарп и так украл немало, а главное, больше всего на свете он хотел, чтобы ее мечта сбылась.– Отдай его детям.

Астрид расплакалась, и Шарп обнял ее.

– Я не могу уехать без согласия отца,– прошептала она, немного успокоившись.– Так поступать нельзя.

– Не можешь,– согласился Шарп. Он не понимал покорности Астрид, но понимал, что это важно для нее.– Один человек сказал, что у вас здесь очень респектабельное общество. Боюсь, мне в него не попасть. Благочиния не хватает. Так что, наверно, оно все к лучшему. Но однажды, кто знает, может быть, я еще вернусь, а?

Он вернулся в город через кладбище, где уже вырыли огромную яму для погребения погибших от огня.