Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть
Шрифт:
Трехдневная битва в проливе Лейте закончилась сокрушительным поражением японцев. Их потери составили три линейных корабля, все четыре авианосца, десять крейсеров и тринадцать эскадренных миноносцев. От отчаяния японцы впервые открыто использовали новое оружие – самолеты, управлявшиеся летчиками-самоубийцами – „камикадзе“, что означает „божественный ветер“. Так назывался тайфун, который в XIII веке разметал огромный флот хана Хубилая до того, как тот смог высадиться в Японии. Считалось, что летчики-камикадзе, направлявшие свои самолеты на палубы американских судов, наиболее полно воплощали в себе японский дух и служили для всех соотечественников примером самопожертвования. Но, помимо этого, они решали важную практическую задачу. Японцы скрупулезно подсчитали, что, если в обычном случае для потопления американского авианосца или линейного корабля требуются усилия восьми бомбардировщиков и шестнадцати истребителей, то той же цели
Японцы едва ли были в состоянии прервать все увеличивающийся поток поставок топлива и других материалов для американских сил в Тихом океане, независимо от того, насколько далеко было место отправления. Американцы создали большие плавучие базы, состоявшие из барж с топливом, ремонтных и посыльных судов, буксиров, плавучих доков, спасательных судов, лихтеров и транспортов с запасами. Это дало военно-морскому флоту США возможность без проблем перемещаться по просторам Тихого океана. Специальные топливозаправочные конвои, состоявшие из двух-трех гигантских танкеров и эскадренных миноносцев эскорта, прибывали в выделенные для этих целей районы, представлявшие собой прямоугольники по 25 миль в ширину и 75 миль в длину, а другие американские суда там заправлялись. После того как во второй половине 1944 года Гуам стал главной базой американских бомбардировщиков, нацеленных на Японию, туда ежедневно доставлялось по 120 тысяч баррелей авиационного бензина. В то же самое время вся военная авиация Японии на всех фронтах потребляла лишь 21 тысячу баррелей в день – т. е. одну шестую того, что доставлялось на Гуам. Японцев теснили почти на всех направлениях. К началу 1945 года американцы захватили Манилу, а также Иводзиму, хотя и очень дорогой ценой – потеряв убитыми 6800 солдат и еще 20000 ранеными. В Южной Азии британцы начали окончательное наступление в Бирме. Японцы покинули Баликпапан и еще один крупный нефтяной порт в Ост-Индии, и большинство их нефтеперерабатывающих предприятий простаивало без нефти. В марте 1945 года последний конвой с танкерами вышел из Сингапура. Они так и не пришли в Японию.
На родине нефть фактически исчезла из хозяйственного обихода – и не она одна. Газ, электричество, каменный и древесный уголь – все это потреблялось в невероятно малых количествах. Уже никто не принимал ванну дома, а общественные бани были переполнены. Японцы называли это „мытьем картофеля в чане“. Тепло получали за счет сжигания древесного мусора, собранного на улицах. Многие стали отапливать жилье, сжигая свои книги. Распределение топлива на холодный зимний сезон 1944—1945 годов началось только в мае, когда большинство жителей уже научились готовить пищу на кострах из обугленных досок, собранных на городских развалинах. Калорийность пищи составляла менее 1800 калорий в день, что значительно меньше минимального уровня в 2160 калорий.
Топливная ситуация стала настолько тяжелой для военных, что командование флота решилось на отчаянную меру, – использовать в качестве своего рода камикадзе крупнейший в мире линейный корабль „Ямато“, гордость японского флота. Он должен был стать ядром специального наступательного соединения, созданного для прорыва через линию американских кораблей сил поддержки вторжения на Окинаву. „Любые крупномасштабные операции, требующие больших запасов топлива, стали почти невозможны. – сказал адмирал Тойода. – Даже для того, чтобы собрать эскадру, требовалось 2500 тонн топлива, а его еще надо было добыть. Но мы считали, что если не было и половины шансов на успех, то мы ничего бы не выиграли, оставив эти корабли простаивать в японских водах; а кроме того, не направить эти корабли на выполнение подобной операции, даже если мы наверняка знали, что не было и половины шансов на успех, значило поступить вопреки традициям японского флота. Настолько острой была ситуация с топливом“.
Эта операция была явно самоубийственной; топлива на борту „Ямато“ хватило только на дорогу до места сражения. Гигантский линейный корабль и сопровождавшие его суда вышли из Токуямы утром 6 апреля, лишенные какой-либо поддержки с воздуха, как того требовали условия. В полдень 7 апреля три сотни американских самолетов вынырнули из сплошной низкой облачности и начали барражировать. Во второй половине дня „Ямато“ и большинство других судов были потоплены. Для многих гибель „Ямато“, который был уничтожен даже до того, как сумел выполнить свою самоубийственную акцию, означала конец. Императорский флот, гордившийся своим господством во всей западной части Тихого океана, был теперь изгнан даже из собственных прибрежных вод.
Положение Японии все ухудшалось. Из-за нехватки топлива ее самолеты не могли
Но некоторые результаты кампании по сбору сосновых корней были заметны невооруженным глазом: обнажившиеся склоны гор, лишенные каких-либо деревьев, даже самых молодых, огромные завалы корней и пней, тянущиеся вдоль дорог. К июню 1945 года объем производства нефти из корней сосны достиг 70 тысяч баррелей в месяц, но трудности очистки так и не были преодолены. В действительности, к моменту окончания войны из „сосновой“ нефти удалось получить только 3 тысячи баррелей бензина, причем нет никаких доказательств, что этот бензин годился для самолетов.
Дни Японии были сочтены. От беспрестанных американских бомбардировок деревянные города превратились в обугленные руины; возможности военных по организации какого-либо контрнаступления практически исчезли. „Бритва“ – Хи-дэки Тодзио – был вынужден покинуть пост премьера в июле 1944 года; и весной 1945 к власти пришло еще одно правительство, некоторые члены которого были заинтересованы в поиске иного выхода из войны, вместо тотального уничтожения. „Все почти достигло самого нижнего уровня, – заявил один из министров. – Куда ни посмотри, везде тупик“. Новое правительство возглавил восьмидесятилетний адмирал в отставке Кантаро Судзуки, пользовавшийся определенным уважением и считавшийся деятелем относительно умеренной ориентации. Полемика между теми, кто хотел продолжать войну, и теми, кто хотел найти из нее выход, стал еще интенсивнее. Представители последней группы были, однако, осторожны и уклончивы, смертельно боясь переворота и покушений на свою жизнь.
5 апреля 1945 года Советский Союз отказался от пакта о нейтралитете с Японией. Однако выдвинул условие, что документ останется в силе до апреля 1946 года. В ответ на это высшие офицеры японского флота задумали обратиться напрямую к Москве с просьбой о посредничестве между Токио, с одной стороны, и Вашингтоном и Лондоном – с другой, и о покупке советской нефти в обмен на ресурсы Южной зоны. Коки Хирота, бывший премьер и посол в Москве, был уполномочен вступить в диалог с советским послом в Японии. Но японцы не знали, что в феврале этого же года в Ялте Сталин обещал Рузвельту и Черчиллю вступить в войну с Японией примерно через 90 дней после завершения сражений в Европе. Более того, Сталин выдвинул гораздо более выгодный вариант, чем обмен сырьем. Диктатор получил большие территориальные уступки: восстановление русского господства в Маньчжурии, возвращение южной части острова Сахалин и приобретение Курильских островов. Этим он исправлял результаты поражения, которое царская Россия потерпела в войне с Японией в 1905 году. Поэтому когда советский посол встретился с Хиротой в конце июня, он отклонил все политические предложения последнего. Что касается экспорта нефти в Японию, добавил посол, то это совершенно невозможно, так как Советский Союз сам испытывает серьезную нехватку.
Премьер Судзуки отдал распоряжение изучить военно-экономический потенциал Японии, чтобы определить, достаточен ли он для продолжения войны. Результаты стали известны в середине июня 1945 года, содержавшиеся в них данные рисовали картину почти полной остановки военной экономики как следствие налетов американской авиации и отсутствия топлива. Конкретные цифры подтвердили отчаянный характер положения, в котором оказалась Япония. По состоянию на апрель 1937 года запасы нефтяного топлива составляли 29,6 миллиона баррелей, а в июле 1945 года – всего 0,8 миллиона баррелей, в то время как флот, не имея одного миллиона баррелей, не мог вести боевые действия. Для выполнения каких-либо практических задач нефти не было. Для некоторых членов японского правительства „полная безнадежность положения“ была очевидной. Но, по той или иной причине, не для всех. Возможность капитуляции была неприемлема для верхушки японского правительства, многие гневно отвергали даже упоминание об этом. Правительство все еще выдвигало лозунг „100 миллионов людей едины и готовы умереть за нацию“. Командование армии и кое-кто в высших кругах флота боролись за то, чтобы кабинет Судзуки подтвердил намерение вести войну до последнего.