Дочь атамана
Шрифт:
— Прошу вас, сударыня, — поклонившись, Саша Александровна подала руку своей гувернантке, и они ступили в бальные залы.
Гранин же попятился, свернул в сторону хозяйских покоев, стянул с лица маску и отправился на поиски старого атамана, который вряд ли принимал участие в увеселениях.
И действительно, Василий Никифорович нашелся в одной из задних комнат, где распивал чай из пузатого самовара и закусывал плюшками.
— Лекарь! — удивился он. — Опять ты здесь! Что стряслось в усадьбе
— Ничего, — ответил Гранин, — Александре Александровне пришла охота посетить машкерад, я лишь сопровождающий.
— Ну так раздобудь себе чашку, сопровождающий, — добродушно махнул рукой старый атаман, — вся челядь поди носится как угорелая. В прежние времена я тоже любил балы, а сейчас только злюсь: экая суета на пустом месте!
— Понимаю вас, — согласился Гранин, доставая из буфета чайную пару.
В ответ Василий Никифорович громогласно расхохотался.
— Ну еще бы! — объявил он. — Саша-то моя так и считает тебя молодым управляющим?
— Уже нет, — Гранин, повинуясь движению руки атамана, сел за стол и налил себе чая, — узнала во мне старика лекаря.
— У-у-у, — в голосе его собеседника послышалось веселое сочувствие, — и сильно тебе досталось за сей обман?
— Александра Александровна добрая барышня, — уклончиво ответил Гранин.
— Да ну? — не поверил атаман. — Чудны дела! Доброта — вовсе не то, чем гордятся Лядовы.
— Вы виделись с канцлером? — Гранин довольно невежливо сменил тему беседы на ту, что волновала больше всего.
— Виделся… — немедленно помрачнел Василий Никифорович, — дурно все вышло. Карлуша одержим своим сыном, трясется весь, плох совсем. Он кажется в таком отчаянии, что я даже передал ему твое послание — мол, пусть травник посмотрит мальчика. А тот завопил, что ты уже убил его дочь, сына он до тебя не допустит. Нес какую-то околесицу про Сашу мою… мол, отравлена девка лядовской кровью, но колдунишка его очистит кровь сию… Я его отравил немножко, что было делать.
От неожиданности Гранин едва чашку не выронил:
— Отравили канцлера?
— Не насмерть! — обстоятельно объяснил Василий Никифорович. — Полежит пару недель без чувств, а там как Бог даст. Может, и выживет, коли судьба такая. А Сашу мою в обиду никому не дам!
— Чем отравили?
— А ты что, лечить собрался? Ты, брат, об этом и не думай даже. Собака подлая наш Карлуша, Саша внучка его, а он лихое задумал. Нет, со мной такой трюк не проскачет.
— А ну как на каторгу вас? — спросил Гранин обеспокоенно. К стыду своему, никакой жалости он не ощущал, и это было недопустимо для лекаря, но было, было же!
Василий Никифорович прищурился хитро:
— А я в тот день охотился у Толстоногих, близко к дворцу не подходил. Есть у меня прикормленные умельцы, в ядах разбираются.
— Значит, еще несколько недель Александра Александровна в безопасности? Станете ли вы презирать меня, если я скажу, что рад этому обстоятельству?
— А иного я от тебя и не ждал, иначе давно бы от внучки моей оторвал и запер в каком-нибудь ските у староверов.
Гранин лишь усмехнулся — пожалуй, в скиту ему самое место и было, куда разумнее, чем женихом становиться.
— Ты изменился, лекарь, — проницательно заметил старый атаман, — прогнал, стало быть, черта своего?
— Избавился, Василий Никифорович.
— И меня когда-то проклинали, было дело. Нечисть, говорят, света боится, благости. Но я так скажу: только силой и напугать ее, только силой! Дураки, кто торгуется, — облапошат ведь все равно. Рад, что тебе хватило мочи вышвырнуть дрянь эту.
Гранин только невнятно угукнул, не желая вдаваться в подробности. Приписал себе заслуги Саши Александровны и помалкивал.
Его терзал иной вопрос, но было неловко напоминать старому атаману о его обещании найти сыновей. Ведь и сам рассказал бы Василий Никифорович, будь у него новости? Ведь не забыл об этом?
Послышались торопливые легкие шаги, и Саша Александровна влетела в комнату. Ее усы воинственно топорщились, а парик сбился набок.
— И знайте, что от решения своего я не отступлюсь ни за что! — выкрикнула она едва не яростно. — Хоть убейте, а пойду за него замуж!
Василий Никифорович оторопел на мгновение, а потом медленно, зловеще обернулся к Гранину.
Глава 25
Голова под париком чесалась, ноги устали от модных мужских каблуков, а хлопковая повязка так плотно перетягивала грудь, что Саша задыхалась.
План ее коварный удался лишь отчасти — таинственной незнакомки из Изабеллы Наумовны не вышло. Тут, надо сказать, была Сашина вина. Едва увидев Александра Васильевича, гувернантка так поспешно кинулась в темный угол, что тут же привлекла к себе внимание.
Папа улыбнулся весьма самодовольно — мол, вот это у него репутация, — и Саша сразу разгневалась. Бедняжка собиралась, наряжалась, волновалась, а он усмехается!
— Немедленно, — прошипела она ему на ухо, подскочив ближе, — пригласи барышню на танец!
— Что за… — он попытался отцепиться от наглого юнца, посмотрел внимательно, а потом изумленно и заливисто рассмеялся: — Саша! Ты с ума меня сведешь! Кого я должен пригласить, отчего ты так злишься?
— Изабеллу Наумовну же, — она указала глазами на застывшую у стены фигурку в темно-синем платье.