Дочь фараона
Шрифт:
Наконец, он поднял руки к небу и стал петь по священным книгам большую молитву, между тем как другие жрецы постоянно подливали масла в огонь, чтобы он разгорался сильнее. В этой молитве призывалось благословение богов на все чистое и доброе, а прежде всего на царя и на все государство. Воспевались добрые духи света, жизни, правды, благородных дел, щедрой земли, освежающей воды, блестящих металлов, пастбищ, деревьев и чистых творений и проклинались злые духи мрака, лжи, вводящей людей в обман, болезни, смерти, греха, пустыни, леденящего холода и всеистребляющей засухи, отвратительной грязи и всяких нечистых насекомых, вместе с их отцом, злым Анхраманью; наконец, голоса всех присутствовавших соединились в торжественном гимне: «Чистота и блаженство ожидает непорочного праведника».
Жертвоприношение завершилось молитвой царя. Затем Камбис, облаченный в самое роскошное одеяние, сел в золотую колесницу, украшенную топазами, сердоликами и янтарями и запряженную четверкой белоснежных низейских коней, и отправился в большую приемную залу, где были собраны все знатные вельможи и депутаты областей.
Как только удалился царь со своей свитой, жрецы выбрали себе лучшие куски жертвенного мяса, а остальное разобрал и унес домой народ.
Персидские боги не принимали жертвы в качестве кушанья, они требовали для себя только души убитых животных, и многие небогатые люди, в особенности жрецы, постоянно питались мясом от обильных царских жертвоприношений.
Подобно тому как молился маг, должны были молиться все персы. Их религия запрещала отдельным лицам вымаливать у богов что-нибудь лично для себя. Напротив того, каждый перс должен был испрашивать у богов счастия для всех персов, а в особенности для царя; каждый отдельный человек считался частью целого и был осчастливлен, когда боги ниспосылали государству свое благословение. Это прекрасное отречение от собственной личности в пользу всех возвеличило персов. Когда же молились за царя, особо, то это делалось потому, что на него смотрели как на олицетворение государства в целом.
Египетские жрецы превращали фараонов в настоящих богов, а персидские называли своих властителей только сынами богов; но на деле первые властвовали гораздо ограниченнее, чем последние, так как персидские цари сумели уклониться от опеки касты жрецов, которая, как мы видели, если не владычествовала над фараонами, то все-таки умела влиять на них в самых существенных обстоятельствах.
В Азии не имели понятия о нетерпимости египтян, которые старались изгнать с берегов Нила всех иноземных богов. Побежденные Киром вавилоняне могли, после своего присоединения к великой азиатской державе, по-прежнему молиться своим старым богам. Евреи, ионийцы, малоазийцы, одним словом, десятки народов, подчинившихся скипетру Камбиса, продолжали беспрепятственно исповедовать унаследованную от прадедов религию и придерживаться прежних нравов и обычаев.
Таким образом, и в этот день рождения царя в Вавилоне рядом с огненными алтарями магов горело множество других жертвенных огней, зажженных приехавшими на праздник иноверцами во славу богов, которым они поклонялись у себя на родине.
Исполинский город издали уподоблялся необозримой плавильной печи, так как над его башнями носились густые облака дыма, затемнявшие свет жгучего майского солнца.
Когда царь достиг большого парадного дворца, толпа депутатов, устанавливаясь по порядку, образовала необозримое шествие, которое направилось ко дворцу по прямым улицам Вавилона. Миртовые и пальмовые ветви, розы, мак и олеандровые цветы, листья серебристого тополя покрывали все улицы. Ладан, мирра и тысячи других благовоний наполняли воздух, флаги и ковры развевались на всех домах. Радостные возгласы и восторженные клики несметного вавилонского народа (который, будучи покорен персами всего 22 года тому назад, носил, по азиатскому обычаю, свои цепи в виде украшения до тех пор, пока страшился могущества своего властелина) заглушали звуки мидийских труб, нежных фригийских флейт, иудейских кимвалов и арф, афлагонских тамбуринов, ионийских струнных инструментов, сирийских бубнов, раковин и барабанов арийцев с устьев Инда и громкие звуки бактрийских боевых труб.
Благоухание, богатство красок, золото и сверкание драгоценных камней, ржание коней, восторженные возгласы и пение сливались в одно целое, опьянявшее чувства и наполнявшее сердца безумным восторгом.
Ни одно из праздничных посольств не явилось с пустыми руками. Одни привели табун лошадей благородной породы, другие – великанов-слонов и проказниц-обезьян, третьи – носорогов и буйволов, обвешанных попонами и кистями, четвертые – двугорбых бактрийских верблюдов с золотыми обручами вокруг лохматой шеи. Некоторые привозили грузные возы дерева редких сортов и слоновой кости, драгоценные ткани, серебряные и золотые сосуды, бочки с золотым песком, редкие растения для садов и чужеземных зверей для царского охотничьего парка, меж которыми встречались антилопы, зебры, редкие породы обезьян и птиц. Последние, будучи прикованы цепочками к зеленеющим деревьям, хлопали крыльями и представляли приятное зрелище.
Эти подарки считались данью со стороны покоренных племен. После того как они были показаны царю, их рассматривали и взвешивали казначеи и писцы, которые, найдя их доброкачественными, принимали их или же отказывались принять, если находили их слишком незначительными. В последнем случае скупые данники должны были прислать дополнительную плату вещами двойной ценности.
Шествие беспрепятственно достигло ворот дворца, так как биченосцы и воины, образовавшие стену по обеим сторонам улиц, очищали дорогу от напиравшей массы народа.
Если шествие царя к месту жертвоприношения было великолепно (за его колесницей вели пятьсот богато убранных коней), а шествие посланников блистательно, то вид большой тронной залы следовало назвать ослепительным и волшебным.
В глубине этой залы шесть ступеней, каждая из которых была как бы охраняема двумя золотыми собаками, вели к золотому трону. Над ним был растянут пурпурный балдахин, поддерживаемый четырьмя золотыми колоннами, украшенными драгоценными камнями, а на верху балдахина виднелись два крылатых диска, на которых был изображен феруэр [65] царя.
65
Феруэр или фервер – духовная сущность человека.
Позади трона стояли метлоносцы и веероносцы, знатные придворные чины по обеим сторонам трона – сотрапезники царя, его родственники и друзья, государственные сановники, знатнейшие жрецы и евнухи.
Стены и потолок всей залы были покрыты блестящими золотыми пластинками, а пол устлан пурпурными коврами.
Крылатые быки с человечьими головами лежали, в виде стражей, у серебряных ворот залы, а на дворцовом дворе разместилась почетная стража, чьи копья были украшены золотыми и серебряными яблоками. Поверх пурпурных кафтанов у стражников были надеты золотые панцири; драгоценные камни сверкали на их мечах, имевших золотые ножны, а высокие персидские шапки дополняли наряд. Между ними статностью, ростом и смелыми манерами отличались воины, принадлежавшие к отряду «бессмертных».
Докладчики и вводители иностранцев, держа в руках короткие палочки из слоновой кости, сопровождали посланников в залу и мимо трона. Подойдя к его ступеням, они падали ниц, делая вид, будто хотят целовать землю, и прятали руки в рукавах одежды. Прежде чем они могли отвечать царю на какой-нибудь вопрос, им обвязывали платком нижнюю часть лица, чтобы нечистое их дыхание не коснулось его чистой особы.
Камбис разговаривал ласково или строго, смотря по тому, был ли он доволен подарками и покорностью отдельных областей. Когда, в конце шествия, к его трону приблизилось иудейское посольство, то он весьма любезно повелел остановиться евреям, которым предшествовали два серьезных мужа с резкими чертами лица и длинными бородами.