Дочь Галилея
Шрифт:
Следовательно, желая устранить из мыслей ваших преосвященств и всех верных христиан это сильное подозрение, справедливо выдвинутое против меня, я отрекаюсь от своих убеждений от чистого сердца и с непритворной верой, я проклинаю и осуждаю названные заблуждения и ереси, равно как и в целом все заблуждения и секты, противоречащие святой католической Церкви. И я клянусь, что в будущем никогда вновь не буду говорить или утверждать устно или письменно подобные вещи, которые могли бы вызвать против меня те же подозрения; и если я узнаю какого-либо еретика или лицо, подозреваемое в ереси, я сообщу о нем Святой Инквизиции или инквизитору, или судье того места, где буду в тот момент находиться. Я также клянусь и обещаю принимать и исполнять
Я, названный Галилео Галилей, отрекаюсь, клянусь, обещаю и связываю себя всем вышесказанным; и в свидетельство истины своей собственной рукой подписываю сей документ с моим отречением; и повторяю его слово в слово в Риме, в монастыре святой Минервы, июня, 22-го дня, в год от Рождества Христова 1633-й.
Я, Галилео Галилей, отрекаюсь, как сказано выше, по доброй воле и от чистого сердца».
Частенько утверждают, что, встав с колен, ученый тихонько пробормотал: «Ерриг si muove» («А все-таки она вертится»). Или что он якобы выкрикнул эти слова, глядя в небо и гневно топнув ногой. В любом случае сделать такое смелое заявление в столь враждебном окружении было бы для Галилея крайне неразумным, не говоря уже о том, что это замечание предполагало дерзость, намного выходящую за рамки его обычного поведения. Возможно, он действительно сказал нечто подобное недели или месяцы спустя, перед лицом других свидетелей, но уж совершенно точно не в тот день. Он воспринял осуждение в монастыре святой Минервы как нарушение обещаний, данных ему в обмен на сотрудничество. Ученый искренне верил в свою невиновность: он признал совершение «преступления» лишь потому что его покаяние было частью сделки.
Через несколько дней кардинал Барберини благополучно добился смягчения приговора, заменив заключение в застенках Святой Инквизиции на пребывание в Тосканском посольстве в Риме. Затем посол Никколини обратился к папе Урбану с просьбой о прощении Галилея и за разрешением отослать его домой, во Флоренцию. В качестве обоснования своей просьбы посол объяснял, что Галилей собирается принять у себя овдовевшую невестку, которая готовилась покинуть Германию вместе с восемью детьми и которой больше некуда было поехать.
Урбан и слышать не желал о прощении, однако в конце концов согласился отпустить Галилея из Рима. При содействии кардинала Барберини ему было предписано первые пять месяцев тюремного срока провести под надзором архиепископа Сиены, который сразу предложил выслать за ученым свой личный экипаж, Чтобы обеспечить безопасную и скорую доставку к нему во дворец.
«Диалоги» были включены в очередной выпуск Индекса запрещенных книг, изданный в 1664 г., и оставались в нем на протяжении следующих двух столетий.
Достославнейший и возлюбленный господин отец! Совершенно внезапно и неожиданно до меня дошли слухи о Ваших новых мучениях, и душу мою поразила сильнейшая боль, когда я услышала о том, что наконец состоялся суд, сурово осудивший и Вас, и Вашу книгу. Я узнала все это после того, как долго расспрашивала синьора Джери, потому что, не получив от Вас писем на этой неделе, никак не могла успокоиться, словно уже тогда знала, что случилось.
Мой дражайший господин отец, сейчас пришло время воспользоваться больше, чем когда-либо, мудростью, дарованной Вам Господом Богом, чтобы перенести сии удары, сохраняя силу духа, которую даруют Вам Ваши религия, профессия и возраст. А поскольку Вы благодаря своему обширному опыту можете в полной мере осознавать всю иллюзорность и непостоянство вещей этого
Говоря все это, я выражаю то, что диктуют мне мои собственные желания, и то, что кажется обещанием милости, проявленной к Вам, возлюбленный господин отец, Его Святейшеством, который выбрал для Вашего заключения место столь приятное, и мне представляется, это обещает и другие перемены, смягчающие Ваш приговор и все более соответствующие Вашим и нашим желаниям; может, Господь еще повернет все наилучшим образом. А пока я молю Вас не оставлять меня без утешения, которое дают мне Ваши письма, сообщать о Вашем состоянии, физическом и особенно духовном. Теперь я заканчиваю писать, но никогда не покидаю Вас мыслями и молитвами, призывая Его Божественное Величие даровать Вам истинный мир и утешение.
Писано в Сан-Маттео, июля, 2-го дня, в год 1633-й от Рождества Христова. Горячо любящая дочь, Сестра Мария Челесте
Известие об унижении Галилея распространялось из Рима со скоростью, с которой гонцы перевозили послания. По приказу папы, под звон фанфар текст об оскорбительном приговоре, вынесенном Галилею, вывешивался и зачитывался инквизиторами от Падуи до Болоньи, от Милана до Мантуи, от Флоренции до Неаполя и Венеции, а оттуда новости доходили уже и до Франции, Фландрии и Швейцарии, вызывая тревогу профессоров философии и математики в каждом из университетов. В частности, во Флоренции инквизиторами было приказано зачитать текст обвинительного приговора, собрав в качестве аудитории как можно больше местных Математиков.
Летом 1633 г. все эти события подхлестнули интерес к запрещенным «Диалогам», и на «черном рынке» начался настоящий бум. Цена на книгу, изначально продававшуюся за половину скудо, взлетела до четырех, а потом и до шести скудо, а священники и профессора по всей стране приобретали копии, тщательно скрывая это от инквизиторов. Падуанский друг Галилея писал ему, как известный университетский философ Фортунио Личети сдал свой экземпляр властям - это было совершенно необычным поступком, потому что больше никто из обладателей «Диалогов» не повторил его. По мере того как росла цена на книгу среди почитателей Галилея, работа его привлекала также и новых сторонников теории Коперника.
В конце июля или в августе один из посланников сумел контрабандой провезти экземпляр «Диалогов» через Альпы, после чего обратился к тайным почитателям Галилея в Страсбурге, где австрийский историк Матиас Бернеггар взялся за подготовку латинского перевода, который был готов к распространению по всей Европе к 1635 г. В 1661 г. в Англии также появилось издание «Диалогов» в переводе Томаса Солсбери. Запрет на внесенную в Индекс книгу продержался очень долго, но невозможно было контролировать его исполнение за пределами Италии.
В 1744 г. издатели из Падуи получили официальное разрешение включить «Диалоги» в посмертное собрание трудов Галилея при условии внесения в текст определенного рода замечаний и комментариев, которые должны были опровергать содержание книги. Но даже эта уступка не привела тогда к снятию ограничений на «Диалоги», которые все еще оставались формально запрещенными. 16 апреля 1757 г., когда Конгрегация Индекса отменила общие возражения против книг, содержащих изложение учения Коперника, «Диалоги» Галилея все равно оставались запрещенными, что особо указывалось в обновленном списке. На самом деле «Диалоги» были запрещены еще в течение 65 лет, вплоть до 1822 г., когда Конгрегация Святой Инквизиции допустила издание книг по современной астрономии, излагающих доказательства движения Земли. Однако поскольку одновременно с этим не был составлен новый Индекс, отражающий эти перемены, то и в издании 1835 г., через двести лет после описанных событий, в списке запрещенной литературы по-прежнему значились «Диалоги» Галилео Галилея.