Дочь Господня
Шрифт:
Я получила пластиковую карточку, дающую свободный доступ к значительной части моего фамильного состояния, чековую книжку и большую сумму наличностью. Я уже собиралась раскланяться и покинуть любезного банкира, как вдруг господин Мориотти наклонился ко мне с самым доверительным выражением ухоженного лица:
– Дорогая Селестина, вы, конечно, помните, что совсем недавно существенно поистратились, несколько сократив сумму своего счета?
– Я? – я чуть не подпрыгнула от испытанного шока. Ведь я-то отлично знала, что не покупала ничего дорогого в последние полгода.
Брови
– Ну как же, неужели вы забыли? Покупка, совершенная в Венеции! Мы недавно обналичили чек, подписанный синьориной дель-Васто, – и он предъявил мне банковскую бумагу.
Я содрогнулась. Мне никогда еще не доводилось посещать Венецию, а подпись на чеке ничем не отличалась от моей собственной, совпадая с ней идеально – до мельчайшей черточки и загогулинки.
Банкир смотрел выжидательно. И тут до меня дошло. Я внезапно поняла, какая личность, так же называющаяся синьориной дель-Васто, могла снять с семейного счета столь крупную сумму. Проклятая стригойка, якобы приходящаяся мне сестрой. И эта тварь проживала в Венеции…
Я непринужденно рассмеялась:
– Ох уж эта печально знаменитая девичья память, объемом в ноль-один килобайта! Простите меня, господин Мориотти, я все вспомнила. Конечно, я совершила эту покупку. Это был, – я врала очень вдохновенно и смотрела на банкира так правдиво, – это был потрясающий антиквариат!
Финансист умиленно просиял и поцеловал мою руку:
– Удачного вам путешествия, милая Селестина!
Мы откланялись и поспешно покинули гостеприимного управляющего.
Едва за посетителями захлопнулась стеклянная, отделанная дубом входная дверь, как все показное спокойствие мигом слетело с господина Мориотти. Он загнанно перевел дух, ослабил тугой узел модного галстука и почти бегом бросился к стационарному телефону. Палец его дрожал, несколько раз промахиваясь мимо нужных клавиш, но в итоге ему все-таки удалось набрать заветный номер.
– Да! – сухо ответил грудной и властный женский голос.
Банкир почувствовал, как по его вспотевшей спине прошла тягучая судорога холода и страха:
– Не извольте волноваться, госпожа, я в точности выполнил ваше указание! – робко пролепетал он в трубку, по-собачьи преданно затаив дыхание и трепетно ожидая заслуженной похвалы.
– Про Венецию ей сказал? – отрывисто спросила женщина.
– О, да! – почти выкрикнул банкир, подобострастно и радостно. – У нее даже глаза загорелись!
– Молодец! – голос в трубке очаровывал, почти ощутимо обещая что-то упоительно сладострастное. – Я этого не забуду.
Управляющий совсем задохнулся от безумного восторга, сползая на пол и пуская слюни.
Далекая женщина догадливо хмыкнула и отключилась.
Господин Мориотти обморочно закатил глаза, свободно раскидываясь на ковре, переживая бурный эмоциональный и плотский экстаз. Магия Андреа давно сделала из него бездумного раба, до гроба преданного своей прекрасной хозяйке.
Город потихоньку просыпался. Я спустилась с высокого крыльца банка и прищурила глаза, раздраженные ярким солнечным светом. В кармане приятно
Пачка евро, зажатая в кулаке, вернула меня к реальной действительности. Пора, однако, подумать и о себе, а вернее, обо всех нас. Из кофейни напротив тянуло умопомрачительным запахом благородной арабики и ароматом только что испеченных подрумяненных круасанов. Оливия печально потянула носом и шумно сглотнула.
– Ты же на диете! – напомнила я ей, насмешливо подмигивая. «Лишь бы это не прозвучало как издевка!» – запоздало проскочило в голове.
– Приучал цыган кобылу не есть, – печально процитировала подруга, виновато опуская глаза и ковыряя асфальт носком замызганного ботинка. – Совсем было привыкла коняга к голодухе, да… – она трагически замолчала.
– Что да? – с любопытством спросил Нат.
– Да сдохла! – возмущенно рявкнула валькирия. – Жрать хочу, сил нет! Интересно, какие дураки придумали эту диету?
– Почему дураки? – не понял ангел. – Ты хотела сказать, дуры?
Ариэлла захихикала, ожидая дальнейших разборок.
– Женщины истязают себя голодовкой ради того, чтобы понравиться мужчинам! – наставительно произнесла Оливия.
– Ничего подобного! – небрежно отмахнулся Натаниэль. – Скажу тебе по секрету, настоящие мужики вообще предпочитают пухленьких дам. Да и с чего ты взяла, что худая корова превращается в стройную лань? А заезженную легенду про худобу сочинили неудачницы, подобные тебе. А все из-за того, что Уриэль…
Оливия зарычала, даже не пытаясь скрыть своего гнева.
А я в который уже раз задумалась, не понимая, что могло связывать мою воинственную подругу и самовлюбленного архангела?
– Пухлых, говоришь! – многозначительно скривилась Ариэлла. – Ну, ну…
– Черт! – огорченно выдал болтливый ангел. – Вот я и подпалился! – глаза его смеялись.
Валькирия смотрела хмуро.
– Всё, всё, – я махнула рукой, пытаясь сдержать подкатывающий к горлу смех. – Убедили, идем спасать Оливию от нервной анорексии!
Тем времени на улице начали появляться первые прохожие, торопливо спешащие на работу или по каким-то другим, сугубо личным делам. Некоторые изумленно поглядывали на нашу колоритную компанию. Оставаться на открытом месте становилось неблагоразумно.
– Так, – серьезно произнесла я. – Отряд, слушай мою команду! Первое – не забываем прикрываться Словом Божьим, дабы никто случайно не увидел крылья Натаниэля или наше оружие. Второе, срочно дуем в бутик за новой одеждой. Вперед, шагом марш!