Дочь Империи
Шрифт:
Властитель Анаоати слегка скривил губы; как видно, лишнее упоминание грозного имени не доставляло ему удовольствия:
– Да я бы и сам на ней женился, если бы думал, что у нее есть хоть какой-то шанс переиграть этого джаггуна в Игре Совета.
Он нахмурился, произнося название дурно пахнущего пожирателя мертвечины, и вернулся к вопросу, который ставил его в тупик:
– Но в самом-то деле, на что она надеется? Должна же она понимать, что я никогда не позволю ей заполучить Джиро в консорты. Если не считать Пяти Великих Семей, род Акома - единственный, который может
Эта заветная мечта не в первый раз высказывалась вслух, и Чимака с легкостью закончил за господина:
– Тогда в число Пяти Великих Семей войдет и семья Анасати.
Текума кивнул:
– И настанет день, когда один из моих потомков сможет возвыситься до звания Имперского Стратега.
Он бросил взгляд налево, где на более скромном возвышении располагались в ожидании трое его сыновей.
Ближе всех к отцу сидел Халеско, наследник мантии Анасати, а рядом с ним - Джиро, самый умный и одаренный из всех троих. Стоило только захотеть, и ему была бы предоставлена возможность выбрать себе жену среди дочерей десятка властителей; с его стороны не было бы дерзостью даже сватовство к одной из дочерей императора, а это, в свою очередь, еще больше укрепило бы политическую мощь Анасати. Третий сын, Бантокапи, неловко сутулился около Джиро, старательно выковыривая грязь из-под ногтя большого пальца.
Вглядываясь в своего хмурого младшего сына, властитель Анасати шепнул Чимаке:
– Ты не думаешь, что по какому-то капризу судьбы она выберет Банто? Что скажешь?
Тонкие брови советника поползли вверх:
– Наша разведка отмечает, что Мара весьма неглупа, хотя и неопытна. Но если она попросит, чтобы Банто стал при ней консортом... это лишь докажет, что ума у нее несколько больше, чем я предполагал, господин.
– Больше ума? В том, чтобы попросить Банто в консорты?
– Не веря собственным ушам, Текума резко повернулся, отчего его банты в очередной раз сползли, и слуги снова засуетились вокруг.
– Ты что, рехнулся?
Мельком взглянув на нескладного, хотя и сильного Бантокапи, советник поделился своими соображениями:
– У тебя может возникнуть искушение сказать "да", господин.
Почти не скрывая сожаления, властитель Анасати вздохнул:
– Но мне, как я полагаю, придется сказать "нет"... Верно?
Первый советник прищелкнул языком:
– Даже Банто намного усилил бы ее политическое влияние. Представь себе, господин, что могло бы случиться, если бы какой-нибудь пес из своры Минванаби случайно убил Бантокапи при попытке извести род Акомы... Вспомни, какая поднялась кутерьма, когда Минванаби подослал к ней убийцу из Камои.
Властитель Анасати кивнул:
– Да, я был бы вынужден позаботиться о том, чтобы и его семейство не избежало моей мести. Конечно, это позор, что Минванаби так оплошал с покушением на Мару, но, с другой стороны, чего еще можно было ожидать от этого трупоеда? Он хуже любого джаггуна! Соображения у него не больше, чем у бычка-нидры во время случки.
Текума
– Я ничего не имел против того, чтобы сбить спесь с ее отца: Седзу вечно норовил превзойти меня везде, где только мог. Но все это не выходило за рамки правил Игры. А ввязываться в бесчинства, упиваться кровной местью...
– Властитель покачал головой, и грандиозный головной убор перекосился настолько, что упал бы, если бы Чимака не успел его подхватить, - и подвергать себя всем этим неудобствам только ради того чтобы унизить его отродье... на мой взгляд, это пустая трата времени.
– Обведя взглядом душный зал, он посетовал: - О боги, музыканты здесь, наготове... и ни одной ноты ради услаждения слуха!
Озабоченный, как всегда, соблюдением ритуала до мельчайших подробностей, педантичный Чимака напомнил:
– Они и должны быть наготове, чтобы в нужный момент заиграть официальный приветственный марш, господин.
Властитель Анасати, не имея возможности дать волю раздражению, только вздохнул:
– Я так наслаждался новыми сочинениями музыкантов... А теперь целый день потерян без толку. Но почему бы им не сыграть хоть что-нибудь, пока Мара не явилась?
Чимака слегка покачал головой; капля пота скатилась с кончика его носа:
– Господин, достаточно самого ничтожного нарушения этикета, чтобы властительница Акомы смогла усмотреть в этом оскорбление, а тогда она получит некоторое преимущество в предстоящих переговорах.
Хотя по натуре Чимака был более терпелив, чем его хозяин, он тоже ломал себе голову, пытаясь понять, почему гостье и ее свите понадобилось так много времени, чтобы пересечь центральный двор. Шепотом он приказал стоявшему поблизости слуге:
– Узнай, из-за чего задержка.
Слуга поклонился, выскользнул из зала через боковую дверь и через минуту возвратился с докладом:
– Властительница Акомы сидит на носилках перед дверью, господин.
Теперь уже выведенный из себя, Чимака прошипел:
– Тогда почему же никто не позаботился ударить в гонг и впустить ее?
Слуга смущенно покосился на главный вход, по обе стороны которого застыли специально обученные открыватели дверей в церемониальных одеждах. С беспомощным жестом он шепотом дал ответ:
– Она пожаловалась на жару и приказала подать влажные благовонные полотенца и прохладительные напитки для нее самой и для ее свиты, чтобы они все могли освежиться, прежде чем войдут в зал.
Подумав о придворных властителя Анасати, которые уже больше часа изнемогают от духоты в закрытом помещении, Чимака решил, что его прежнее мнение о Маре следовало бы пересмотреть. Ее необъяснимая медлительность могла оказаться тщательно продуманным маневром, рассчитанным на то, чтобы раздразнить хозяина дома, довести его до гневной вспышки и воспользоваться этим в своих интересах.
Текума процедил:
– Прекрасно. Сколько же нужно времени, чтобы выпить чашку воды?
Слуга ответил: