Дочь куртизанки

Захир Разия Саджад

Нафис покраснела.

— Может, мама написала ему, что мы приехали? — спросила она, стараясь быть безразличной.

Салман прокричал:

— Тетя, вы сообщали Юсуфу, что мы сегодня возвращаемся в Лакнау?

— Ой, — притворно сердито взглянула на него Нафис. — Кто тебя просил вмешивать в это маму?

— Нет, дорогой, — услышала она раздраженный голос. — Не сообщала. Мы столько пробыли в Найнитале, а он даже не удосужился послать нам письмо. Так зачем же я стану писать ему?

Нафис внимательно посмотрела на Салмана. Тот, как бы прося у нее прощения, схватился за

уши и уже серьезно заметил:

— Кажется, и у тетушки испортилось настроение.

Нафис улыбнулась.

Салман подсел поближе.

— Так прочитать заклинание? И через десять минут здесь появится Юсуф. Начинать?

Нафис схватила сумку и поднялась. Салман удержал ее.

— Подождите минутку. Чтобы заклинание подействовало, надо, чтобы тот, кто вызывает чужую душу, сидел перед читающим заклинание, иначе оно подействует наоборот: тот, кого вызывают, больше никогда не появится в этом доме! Посиди здесь одну минутку, ведь надо же испытать силу волшебства.

Нафис колебалась, но все-таки не ушла.

Салман принял позу Гаутамы Будды, одну руку положил на колено, а другую поднял на уровень глаз, сложил вместе большой и указательный пальцы и закрыл глаза.

— Начинаю великое заклинание, — пропел он. — На высокое дерево ним у огромного моря забралась маленькая обезьянка и съела его горькую ветвь, и съела с дерева плод. Так пусть же сюда придет вождь народа, рыцарь прекрасной Нафис. Пусть исполнится это заклинание великое, подействует это волшебство…

В столовой раздались чьи-то шаги, потом человек прошел на веранду, и Нафис услышала голос Юсуфа:

— Тетушка, можно войти?

Нафис действительно была поражена. Широко раскрытыми глазами она смотрела на Салмана. Тот поклонился ей и почтительно сказал:

— О, Нафис, не знаю, когда вы наконец станете ценить меня по заслугам.

— Входи, — крикнула Нафис Юсуфу.

Она вскочила с тахты и дрожащими руками подняла на двери занавеску.

Позади Юсуфа стояла Суман.

Салман посмотрел на нее, потом на Юсуфа, бросил беглый взгляд на Нафис, отошел к корзинке и присел около нее, делая вид, что перебирает фрукты. Юсуф сел на тахту, Суман продолжала стоять.

— Нафис, это Суман, — сказал Юсуф.

Вместо того чтобы ответить на приветствие Суман, Нафис как завороженная рассматривала ее с головы до ног. Так вот какая она! В простом розовом сари с черной каймой, в белой ситцевой кофточке. Густые иссиня-черные волосы собраны в тяжелый узел. На руках, на шее, в ушах никаких украшений. Сандалии на резиновой подошве. Но красота вырывалась из этой бедной одежды. Огромные глаза, длинные ресницы, нежное, будто изваянное талантливым скульптором лицо, прекрасно очерченные губы и тонкий прямой нос. Высокая, прекрасно сложенная, даже грациозная женщина стояла, изящно наклонившись, и Нафис вдруг вспомнила, что она до сих пор не ответила на ее приветствие. Она протянула ей руку.

Суман пожала Нафис руку и, не выпуская ее, ответила:

— Я столько слышала о вас от господина Юсуфа, что отважилась прийти, не спросив разрешения.

Юсуф посмотрел на нее. Он говорил ей о Нафис один или два раза, а теперь

получалось, будто он чуть ли не постоянно твердит о Нафис.

— Если б вы хоть позвонили нам… чем вас угостить… — сказала Нафис.

— А я только что звонил, — озадаченно сказал Юсуф, — минут десять назад. Салман сказал, чтобы я приходил, что вы будете нас ждать.

Нафис повернулась к Салману:

— Салман?

— Не могу, не могу, я занят делом, — ответил Салман, старательно перебирая фрукты.

Суман посмотрела на него, их взгляды встретились, и ей показалось, что он старается выполнить в этом доме ту же задачу, ради которой и она здесь, — помочь соединиться Юсуфу и Нафис. Они улыбнулись друг другу.

— Я попросил Суман спеть тебе сегодня, — сказал Юсуф, — а через несколько дней вы сможете начать заниматься.

Салман снова взглянул на Суман.

Нафис ответила:

— В письме, что ты прислал с Джавидом, ты писал об этом. Но я еще не посоветовалась с папой и мамой, и, кроме того, я не знаю…

Суман вздрогнула, услышав это имя. Она перебила Нафис:

— О плате за обучение и тому подобных вещах не беспокойтесь, я буду учить вас, как свою сестру. Вопрос о плате у нас даже не возникал.

Салман обернулся и посмотрел на Суман. Сандалии на резиновой подошве, а берется учить бесплатно.

— Да нет, я не о том, — сказала Нафис. — Платить мы можем… Все упирается во время. Когда мне учиться? Мне очень хочется заниматься музыкой, но время… — Она вытащила из сумочки свою записную книжку. — Смотрите, эта неделя занята целиком. Вторник, четверг, пятница… Я приглашена на ужин к друзьям. Суббота, воскресенье — мы собираемся поехать на пикник. Пикник в сезон Барсата! Вся эта программа составлена еще там, в Найнитале. Кроме того, «Бен Гур» тоже нельзя пропустить, все с ума сходят по этому кинофильму, а меня приглашали еще на две другие картины. Да, еще выставка живописи, ее открывает папин министр, и мне необходимо быть на вернисаже. Я еле упросила маму сходить туда. А вечером…

В ушах Суман зазвучали слова доктора Рафика: «Они даже не сумеют оценить ваш чистосердечный порыв».

Она обернулась и посмотрела на Салмана. Пока она слушала Нафис, в комнату вошла девушка и подала Салману большой фарфоровый поднос. Салман отобрал самые свежие фрукты, положил их на поднос и сказал:

— Вымой и принеси сюда. Хорошенько вымой. И смотри не вздумай угощать мунши.

Девушка улыбнулась и вышла.

Она понравилась Суман.

Салман вытер руки и пошел в столовую. Он крикнул вдогонку Нилам:

— Нилам, приготовь апельсиновый сок!

Салман вышел, и из кухни появилась госпожа. Она даже подалась вперед, чтобы получше рассмотреть Суман, взглянула на Юсуфа, и у нее на лице появилось недовольное выражение.

Суман встала. Юсуф продолжал разговаривать с Нафис, но, заметив, что Суман поднялась, повернулся и тут же вскочил:

— Здравствуйте, тетушка!

— Пусть счастливо течет твоя жизнь, дорогой! — ответила она Юсуфу, а Суман будто вовсе не заметила. Госпожа села в кресло у самой стены и попросила подать ей коробочку с паном. Юсуф поставил перед ней коробочку.