Дочь лорда
Шрифт:
— Мы не выдаем граждан Квирины… Но вы — не граждане.
— И что же мы должны сделать, чтобы стать гражданами? — усмехнулся в ответ подполковник.
Квиринец ведет игру… Почему сам Анри так и не стал хорошим игроком?
— Гражданство военнопленные могут…
Ну неужели назвал вещи своими именами, а то — «политический приют»…
— …получить, лишь вступив в ряды гладиаторов Сантэи. Спустя семь лет после начала службы.
3
Анри и хотел бы ответить. Только лицо
Эвитанские дворяне — гладиаторы Квиринской империи! Сын герцога Тенмара — какой-нибудь Анри Черный Меч…
— Разумеется, я не предлагаю вам поступить в рабство. Больше половины гладиаторов — вольнонаемные. В любое время вы сможете отказаться…
Ага! И сразу вновь стать военнопленными. И в цепях — в Эвитан. Регентам в подарок.
— Нужно лишь соблюдать определенные правила. Никаких побегов, например. Казарменный режим… Но это вам не в новинку.
Анри пристально взглянул в глаза генералу. Тот чуть усмехнулся:
— Мы понимаем друг друга, подполковник…
Так, куда запишем — квиринцы в четвертый раз обратились по званию. Впервые — когда встретили на границе. Вторично — когда сообщили, куда отправляют по приказу тогдашнего Величества. И сегодня — вызывая сюда.
Комендант — ценитель древности родов. И предпочитает обращение «граф».
А свои — либо «Анри», либо «господин подполковник». Титулы они в плену почти вывели из обращения. Для простоты. Далеко не все «военнопленные» — дворяне.
— Вы можете донести мое предложение до ваших людей. Я уверен: выбирая между гладиаторскими боями и выдачей в Эвитан, они примут верное решение…
— А вот я так не думаю! — почти весело перебил Тенмар.
Генерал уставился настолько изумленно, что аж самодовольство с гладкой рожи слетело. Почти.
В юности графа Тэна часто упрекали за слишком веселый нрав. За готовность шутить — по любому поводу.
Смеяться он за последние два года почти разучился. Но сейчас кажется — часть груза слетела с плеч. Птица с бусами унесла, не иначе…
Эта квиринская мразь явилась в тюрьму с неизвестными мотивами. Но несет обреченным спасение.
Пусть ценой чести. Но лучше спасти друзей, чем их честь. И уж тем более — чем свою.
Полтора года назад, в Лиаре, в амалианском аббатстве подполковник Анри Тенмар думал иначе. Хорошо, не успел тогда никого спасти от бесчестья. Ценой жизни спасенных.
Квиринец, ты ведь ничего не делаешь по доброте душевной. Так что тебе нужно, безымянный генерал?
Неважно. Главное — вообще нужно. А раз так…
— Мои подчиненные, как вы помните, эвитанские дворяне. И, простите, генерал… — Тенмар вопросительно поднял бровь, в упор глядя на собеседника.
— Генерал от кавалерии Квиринской Империи патриций Поппей Нероний Август.
Личное имя не назвал, но оно и не требуется. Анри и так едва не содрогнулся
Лично Поппей Август! Можно сказать искреннее спасибо интуиции. Генерал Поппей Нероний Август по жестокости превзошел Эрика Ормхеймского, Северного Волка и покойного короля Фредерика вместе взятых. А «Антония» получил за удачную авантюру — равную по смелости и омерзительности.
— Генерал Август, среди дворян Эвитана не принято убивать друг друга на арене.
Ну? Давай, говори, на что еще готов, сволочь квиринская!
Если Анри только что крупно не ошибся. Не впервые ведь.
— Разумеется, в договоре можно это учесть. Вы не станете убивать друг друга. Если, конечно, сами не пожелаете. Всё-таки вы — вольнонаемные… официально. Ваши люди согласятся?
Не ошибся!
— Мои люди выполнят мой приказ. Они — солдаты.
Будем надеяться — выполнят. Но Анри честно прикажет. Потому что совесть остальных должна быть чиста. Выполняли распоряжение командира — и всё. Сами ни в чём не клялись, никаких договоров с квиринскими генералами не подписывали, честью не торговали. За всё отвечает подполковник Тенмар. Лично.
— Тем лучше, подполковник. Сейчас и составим договор.
— И включим в него еще один пункт.
— Какой?
— Николс, — ответил Анри, пристально глядя в глаза генералу Поппею Августу. Кровавому Псу Империи. — Капитан Роджер Николс. Попал в плен пять недель назад. Вместе с корнетом Сержем Криделем. Корнет Кридель двадцать семь дней как появился в этой тюрь… политическом приюте. А вот капитана Николса мы так и не увидели.
— Если я скажу, что капитана выкупила его родня…
— Я вам не поверю.
Спокойствие дается с трудом. Слишком уж Тенмар всегда ненавидел тех, кто играет жизнью и смертью. Чужой.
— Его родня, кем бы она ни была, вряд ли потеряла рассудок, чтобы это сделать. Капитан Николс не скрыл от квиринских властей, что в Эвитане объявлен вне закона. А если Северный Волк решил кого-то пристрелить — не успокоится, пока не пристрелит. Также я не поверю, что вы сами застрелили Николса на границе. Это невыгодно Квирине.
— Ого! Вы никогда не планировали карьеру политика, подполковник?
Планировал — честно драться за свою страну. Потом — за страну и принца Ильдани. А еще позже — умереть, мстя за него.
Из Анри Тенмара политик — примерно как подполковник. Два года назад он был капитаном. А последние полтора — сидел в тюрьме, а не воевал.
— И вы хотите, чтобы мы не выдавали капитана Николса эвитанским властям? И предложили ему тот же выбор, что и вам?
— Нет. Я хочу, чтобы его включили в число тех, за кого выбираю я.
— Но он — не ваш подчиненный. Как, кстати, и корнет Кридель.