Дочь моего друга
Шрифт:
Спускаюсь в холл, оглядываюсь по сторонам. Грудь сдавливает щемящая боль. Мне больно оставлять этот дом, даже когда в нем нет хозяина. Но без хозяина мне не нужна жизнь, какой смысл в доме?
За окном слышится гул мотора, темноту разрезает свет фар. Хлопает дверца, и у меня замирает сердце.
Демид?..
Звук шагов отдается в пустоте дома эхом, а в моем подсознании тяжелыми ударами молота о наковальню. В дом входит Богдан, охранник Демида, и с ним еще трое парней. Молча поворачиваюсь к ним, на их лицах написано презрение.
— Куда
— Почему вы так со мной разговариваете?
— А как я должен разговаривать с сукой, которая сдала своего мужика? Если бы не Демид, я бы с удовольствием лично вывез тебя на ближайшую помойку.
— Что значит сдала? Выбирайте выражения, — внутренне сжимаюсь, при этом пытаясь сопротивляться. Но он надвигается на меня, переплетя руки на груди.
— Его начбезу подбросили наркоту, его лучший хакер в реанимации. И внезапно как черт из табакерки появляется чел, которого Демид когда-то нагрел на бабло. Тебе ничего не кажется подозрительным?
— Я не собираюсь это с вами обсуждать. Уйдите с дороги, — отвечаю холодно, берясь за ручку чемодана. Но от его слов внутри леденеет.
Я не знала про Андрея. И про Уно тоже. Я его видела несколько раз, милый улыбчивый парень. Он в реанимации?
— Ты бы хоть изредка мозги включала, Покровская, — презрительно цедит Богдан, — тебя использовали как презерватив и выбросили. А ты можешь и дальше верить, что Демид заказал Глеба. Разве что для собственного успокоения.
— Я хочу уйти, — повторяю твердо. Не собираюсь перед ним оправдываться и спорить. Тем более обвинять Демида. Он сам признал, что пользовался услугами киллера, но его охране об этом точно знать не следует.
— Вали, — Богдан отходит в сторону, его напарники стоят рядом с каменными лицами, — и если ты исчезнешь до того, как у нас получится вытащить Демида, будет лучше для всех.
Выхожу из дома, сажусь в машину, еду в первый попавшийся отель. У меня карта с деньгами Демида, но я знаю, что буду делать дальше. Дожидаюсь утра, сидя на не расстеленной кровати, и как только на часах показывает восемь, набираю номер, записанный в отцовском ежедневнике на последней странице.
— Доброе утро, Иосиф Ааронович, это Арина Покровская. Вы поможете мне продать машину?
Глава 35
Арина
— Вообще-то она стоит дороже, деточка, — говорит Иосиф Ааронович извиняющимся тоном, но я не даю договорить.
— Все хорошо, не расстраивайтесь, — успокаиваю пожилого мужчину, — эта сумма вполне меня устраивает.
Я счастлива, что получилось продать «Порше». Сама не ожидала, что так легко расстанусь с папиным подарком, но когда ее забирали, в душе ничего не шевельнулось.
Возможно, мне теперь просто есть с чем сравнивать.
Иосиф Ааронович Циммерман — нотариус, с отцом они знакомы давно, раньше папа проводил через него все свои сделки. Но затем Иосиф Ааронович попал в больницу с инфарктом и отошел от дел. Папа иногда ездил его навещать, один раз даже брал меня с собой, я тогда была школьницей.
Сейчас Иосиф Ааронович седой сгорбленный старичок, и при этом он очень сокрушается, что не может ничем помочь.
— Что поделать, деточка, я как та засохшая ветка на дереве. Висит бесполезная пока не отвалится.
— Иосиф Ааронович, — понижаю голос, — а что по моей просьбе?
— Я узнавал, — старик тоже понижает голос до шепота, — пока глухо.
— Но почему? Ему не разрешены свидания?
— Нет, не поэтому, — качает головой Иосиф Ааронович, — он вроде сам отказывается.
Циммерман говорит без какого-либо подтекста, а я все равно вспыхиваю. Демид не желает меня видеть. Но я же хочу помочь!
— А ваш внук что говорит?
— Ольшанский отказался от его услуг.
Опускаю голову, чтобы не было заметно, как у меня горят щеки. Демид упорно отказывается от свиданий со мной, выгнал лучшего в городе адвоката — Илью Циммермана. Я не верила, что у деда получится его уговорить, потому что сама слышала, как Илья Ааронович кричал у него в кабинете.
— Я не полезу туда, дедушка, даже не проси. Ты не представляешь, сколько там дерьма намешано. Я не стану рисковать репутацией и ввязываться в эту помойку. А у Ольшанского есть Мельник со Скрипалем, эти двое вполне способны меня переплюнуть.
Все же старый Циммерман как-то сумел уговорить молодого. Тот сломил свою гордость и пошел к Демиду. А Демид его послал.
— Ольшанский сказал, что его адвокаты не хуже. Это правда, деточка, — от извиняющегося голоса Иосифа Аароновича хочется плакать.
— Идите за стол, — заглядывает Софа Марковна, — Ариночка, вы же поужинаете с нами?
У меня совсем нет аппетита, но отказывать милой старушке не хватает духу. Мы садимся за стол, все так вкусно пахнет. Внезапно ощущаю зверский голод, даже становится стыдно. Накладываю полную тарелку.
— А форшмак, Ариночка, вы любите форшмак? Я сегодня купила отличную селедку. Жирную, свежую... Что с вами, Ариночка?
А я лечу в туалет, зажимая руками рот. Желудок выворачивает рвотными спазмами, но он пустой, я сегодня только завтракала. Склоняюсь над умывальником, плещу в лицо водой. Поднимаю глаза и сталкиваюсь с сочувствующим взглядом Софы Марковны.
— Деточка, вы случайно не беременны? — спрашивает она участливо. Решительно мотаю головой.
— Нет, что вы. Конечно нет.
А у самой внутри отдает звенящей пустотой.
Я совсем забыла про месячные. Было бы странно, если бы не забыла. И их точно не было, хотя прошла уже неделя.
И следом накрывает так, что даже зубы стучат от страха.
Я не имею права быть от него беременной. Демид убил папу. Заказал для него киллера, помог отобрать наше имущество. Я хочу вытащить его из тюрьмы, но я не должна быть от него беременной.