Дочь моего врага 2
Шрифт:
— Хорошо… — разжала руки, позволяя Роману принять из них малыша.
— Это чудо, — Манкулов не отошел от кровати, с нежной улыбкой глядя на сына. Он покачивал спящего малыша, не отрывая от него влюбленного взгляда. — Как мы его назовем? — шепнул он.
— Роман, — ответила я, хотя от волнения зуб на зуб не попадал. — Я назвала его Роман.
— Роман Романович? — Манкулов поднял на меня изумленный взгляд. Такого он точно не ожидал услышать. — Юля, ты уверена? — он метнул в меня скептический взгляд.
— Абсолютно, — нашлись силы, чтобы сверкнуть глазами на мужа. Пусть даже не думает спорить! Я этого мальчика носила,
— Манкулов Роман Романович, — альфа прокатил имя сына на языке. — Неплохо, — хмыкнул он, с трудом сдерживая ехидную усмешку. Я видела, что такого Роман не планировал и не предполагал. Более того, мое решение кажется ему смешным. Что ж, пусть смеется, сколько хочет. Я не собираюсь менять свое решение! — А как ты будешь звать нас? — он попытался разрядить обстановку, отвлекая меня милыми семейными разговорами. — И он Роман, и я Роман. Как понять, кого именно мама сейчас будет ругать? — рассмеялся альфа.
— Его я буду звать по имени, а тебя исключительно по фамилии, Манкулов, — прошептала я, жестким нажимом выделив обращение к мужу. Вновь сердце обожгла обида. Не могу ничего с собой поделать. Одна половина моей души радуется тому, что Роман жив. Я чувствую, как затягивается рана, образовавшаяся от известия от его смерти. В то же время, другая ее половина сгорает от чувства предательства. Я разрывалась между двумя такими разными эмоциями. Одновременно хотелось броситься в объятия Романа и в то же время хотелось отпинать его. Манкулов уложил малыша в стоящий неподалеку кувез и присел рядом со мной.
— Он не причинил тебе вреда? — повторил свой вопрос Манкулов. — У тебя следы на шее, — привычным движением он коснулся моей шеи, очерчивая сильными пальцами саднящие следы нападения. Меня будто молния пронзила. Кожа покрылась мурашками, дыхание участилось, сердце екнуло в груди. Перед глазами встала наша первая брачная ночь, нежные поцелуи, страстное соединение обнаженных тел.
— У меня живот разрезан, — шепнула я, с трудом совладав с собой. Роман будто нарочно продолжал поглаживать мою шею. Я чувствовала себя кошкой, которую хозяин решил поласкать. Стоило сказать про живот, как поглаживания тут же прекратились.
— Покажи, — тут же потребовал Манкулов, задирая на мне сорочку. Я не стала сопротивляться. Пусть видит. Не понимаю, какой смысл скрывать последствия рождения нашего общего ребенка. — Ого, — прошептал Роман, увидев мой заштопанный живот. Благодаря обезболивающим шов почти не болел, но сейчас, после всех приключений, борьбы с Борисом, беготней по коридорам, я чувствовала, как пошатнулось мое самочувствие. — Больно? Тебе нужен врач, — его глаза загорелись страхом. — Юля, прости, — неожиданно попросил Роман. — Я выставил охрану только у двери. Мне в голову не пришло, что кто-то может проникнуть через окно, — мотнул головой он. — Я идиот. Подверг опасности тебя и ребенка. Обещаю, такого больше не повторится!
— Что такого ты сделал этому Борису, что он
— Думаю, в молодости я был слишком импульсивен с ним, — вздохнул альфа. — Мы вместе учились. Сама понимаешь, у нас была компания лидеров: наследник Высших, я, еще несколько альф из сильных и престижных кланов. Мы были очень молоды, — будто оправдывался Роман. — Энергия требовала выхода, и вскоре обычные способы усмирения силы нам надоели. Мы часто срывались на младших, на более слабых. Борис был именно таким. Наш одногодка, но слабый до крайности, не способен за себя постоять. Мы издевались над ним, — со вздохом сознался он.
— Не верится, что ты мог так поступать, — покачала головой я. — Ты же так чтишь законы и справедливость, — что-то после его признаний я начала сомневаться в том, является ли поведение Романа искренним. Он ведь не всегда был таким взрослым и серьезным. Перед глазами предстал молодой, ветреный, вспыльчивый парень, который не упускает случая задеть более слабого и приударить за красивой девушкой.
— Повзрослел, — хмыкнул Манкулов в ответ. — Я не оправдываю себя. Не нужно было так поступать. Но и поведение Бориса тоже нельзя оправдывать. Он напал на тебя, причем дважды, пытался убить, и бог весть какие еще преступления на совести этого шакала. Мне жаль, что из-за моих ошибок молодости пострадала ты, — Роман потерся лбом и мою ладонь, будто щенок, напрашивающийся на ласку. — Прости…за все. Иногда мне кажется, что уж лучше бы я и вовсе не появлялся в твоей жизни. Слишком много боли принес тебе наш брак.
А вот от этих слов я оскорбилась. Что именно он считает болью?
— В нашем браке родился Рома, и это самое главное, — с вызовом отозвалась я, гордо вскинув подбородок.
— Ты подарила мне самый ценный подарок, какой только может сделать женщина мужчине, — завладев моими пальцами, Роман поцеловал тонкие женские пальцы. — Спасибо тебе. Первенец, сын, альфа. О таком я и мечтать не смел.
— Я тоже, — призналась ему и впервые с момента нашего воссоединения послала мужу улыбку. На сердце будто растаяла крошечная льдинка. Я начала оттаивать. Понемногу, потихоньку, но лед тронулся. — Это ведь ты убил Тимура там, в парке, несколько дней назад? — в голове воскресли страшные звуки разрываемой плоти и предсмертные хрипы двоюродного брата. Меня передернуло.
— Да, и не жалею об этом, — уверенно ответил Манкулов. — Он причинил вред беременной женщине, своей сестре, моей жене! За это только одно наказание — смерть.
— Да, но смертный приговор выносит суд, — напомнила я. — В нашем случае — суд Высших. Ты взял на себя обязанности судьи, а это играет против тебя и меня, — вздохнула, осознавая наши мрачные перспективы. Если бы Роман избил Тимура и представил того перед судом, то это сочли бы законным поступком. Вспышку гнева альфе простили бы. Но он убил напавшего на меня парня. Этот факт играет против нас. Как доказать, что Тимур напал на меня? Его ведь теперь не допросить. Роману могут назначить наказание. Не смертный приговор, конечно, но приятного будет мало.