Дочь регента
Шрифт:
— Адонисом ее не назовешь. Хотел бы я знать, что она скажет, познакомившись с ним. Откровенно говоря, я с опаской ожидаю их знакомства.
— Если Ваше Высочество донесет до принцессы свои пожелания, — сказал Элдон, — этого будет достаточно.
— Я знаю, знаю! — досадливо поморщился регент. — Я хочу, чтобы они обручились, и если заявлю об этом, так оно и будет. Но она моя дочь, Элдон, и мне хочется, чтобы она была довольна своим будущим мужем. Может, я чересчур снисходителен... но мне не хотелось бы принуждать ее к замужеству поневоле.
—
— Я знаю, но думаю сейчас не о партии, а о самом женихе. Вы же не будете утверждать, что это романтический герой. А Шарлотта бывает очень несговорчивой, вы же знаете. Я в растерянности. Я отнюдь не уверен, что моей дочери понравится Тощий Билли.
С этого момента прозвище приклеилось к Вильгельму, наследному голландскому принцу, и его чаще звали так, чем по имени.
— Я не пойду за него! — провозгласила Шарлотта. — Принц Оранский! Да я всегда ненавидела это семейство. Вдобавок говорят, он очень некрасивый... маленький... тощий... и сказать ему нечего...
— Вы всегда можете сами поддержать беседу, — возразила Корнелия.
Шарлотта громко рассмеялась.
— Я не собираюсь выходить за него замуж, Нотте. И недвусмысленно заявляю, что меня никто не заставит.
— А ваш отец уже говорил с вами о принце?
— Нет, и это странно. Я же знаю, почему принц здесь. Он явился, чтобы заслужить мое одобрение. Но я до сих пор с ним не виделась... и постараюсь избежать этой встречи. А мой отец ничего не говорит.
— Я полагаю, он старается проявлять доброту.
— Вы действительно так думаете? — восторженно спросила Шарлотта.
— Конечно, — откликнулась Корнелия. — Когда он говорит о вас со мной, он проявляет горячую заинтересованность.
Шарлотта внезапно произнесла:
— Дорогая Нотте, я хочу серьезно поговорить с вами. Корнелия слегка забеспокоилась, и Шарлотта поспешила добавить:
— У меня когда-то были дружеские отношения с капитаном Гессе... Очень дружеские.
— Моя дорогая принцесса, что вы хотите этим сказать?
— То, что... что у меня был с ним роман.
— Бог мой! — вскричала Корнелия.
— О, вы не должны волноваться. Ничего страшного не произошло. Теперь я понимаю, что он относился ко мне с огромным уважением. Я была очень юной, глупой и неопытной, и поэтому легко могла произойти... беда. Кстати, мы писали друг другу письма.
— Письма?!
— Не повторяйте за мной, словно эхо, милая Нотте. Это меня раздражает. Я же сказала, мы переписывались. Я его письма уничтожила.
— А он ваши хранит?
— Если не сжег, то, наверное, хранит. Мне становится немного не по себе, когда я вспоминаю, что там написано.
Корнелия пришла в ужас. Единственным утешением в этой истории служило то, что переписка имела место до назначения Корнелии на должность наставницы Шарлотты. Но все равно она волновалась при мысли, что у какого-то
Корнелия быстро нашлась.
— Вы говорили про письма мисс Элфинстоун?
— Нет, но когда увижу, скажу. Мне не хотелось ей об этом писать. Я думаю, писать такие вещи неблагоразумно.
— Что ж, следовательно, урок пошел вам на пользу, — довольно резко сказала Корнелия.
«Милая Нотте! — подумала Шарлотта. — Она так говорит, потому что волнуется за меня». Корнелия опять задумалась.
— Когда вы все расскажете мисс Элфинстоун, то, пожалуй, лучше предупредить ее, что со мной вы уже поговорили. Может быть, мисс Элфинстоун захочет со мной посоветоваться. Если да, то скажите, что я буду рада.
Шарлотта обняла Корнелию и поцеловала. В трудную минуту Корнелия хотела только одного — помочь своей воспитаннице, и была готова ради этого забыть свои разногласия с Мерсер.
Корнелия обрадовалась, когда в комнату к ней зашла Мерсер. Вообще-то, Корнелия ждала ее прихода, ведь Мерсер, при всем своем высокомерии и самонадеянности, была для принцессы настоящим другом.
— Итак, она вам все рассказала, — молвила Корнелия. Мерсер кивнула.
— Это очень тревожная новость.
— Есть только один выход.
— Да. Мы должны забрать у него письма.
— На вашем месте... — начала было Корнелия.
— Да, я могу в этом помочь. Но только никому ни слова.
Я примусь за дело немедленно. Насколько мне известно, капитан Гессе сейчас на континенте, в войсках. Мой отец мне поможет.
— Я так рада, что принцесса решила довериться нам.
Женщины посмотрели друг на друга. Обе были слишком разумными, чтобы длить свою вражду, и слишком любили Шарлотту. Принцесса в них нуждалась, и они понимали, что больше помогут ей, если будут действовать сообща и позабудут про ревность.
Им обеим стало легче, когда они пришли к взаимопониманию. Сейчас самой неотложной задачей было отобрать письма у капитана Гессе.
У Шарлотты тоже полегчало на душе, когда о ее безрассудном поступке стало известно двум людям, которым она безгранично доверяла. Теперь она могла на время позабыть про злополучную историю с капитаном Гессе и думать лишь о том, как избежать брака с принцем Оранским.
Шарлотта была гораздо более встревожена, чем пыталась сделать вид, ведь ей было известно, что отец настроился на этот брак, а Шарлотта уже поняла, насколько далеко простирается его власть. Он был не только ее отцом, но и владыкой государства. Если бы можно было прорваться к бедному дедушке, она, может, и сумела бы рассказать ему о своих переживаниях, но как это сделать, когда путь преграждают отец и Старая Бегума?