Дочь реки
Шрифт:
— Место тихое. Даже слишком. Весь оттуда далеко, хоть и тропки идут ясные. Кузня там была раньше — и впрямь, — Другош присел рядом на потертый ковер и загреб пятерней хороший ломоть румяной дичи. Разломил с громким хрустом и поднес ко рту. — Кмети туда сбираются помалу. Видели следы, да они таятся хорошо. Но мы-то лучше. По всему, ждет нас неласковая встреча. На дороге ребятки видели еще гридей. Издаля.
Снаружи стал громче негодующий гомон: видно, мужи сейчас между собой говорили о том же.
— Забрать, значит, хотят ларь, а взамен стрелы нам в бока, — Рарог бросил на колени ватажнику ширинку — чтобы руки вытер.
— Верно, так и есть, — пробубнил тот, уже вгрызаясь в мясо зубами. — А что с Грозой тогда будет, я уж и не ведаю.
Видно, всем решил угодить Любор: и себе, забрав золото, которое передал ему козарский каган. И русинам, которые перестанут опасаться встречи с Рароговой ватагой на реке. И ярлу Ярдару Медному, отдав ему Грозу.
— Надо идти все равно. Может, это просто осторожность, — сказал Рарог и сам не поверил себе.
Да разве же он может даже не попытаться довести дело до конца? Разве может оставить все вот так и не узнать даже, возможно ли забрать Грозу? И гвоздя гнутого ржавого он тогда, как мужик, не стоит.
— Нет, — покачал головой Другош. — Уходить надо. Если нас и не перебьют, то проредят знатно. Нас мало. С одного-то струга.
— Любор о том пока не знает, — возразил Рарог. — А стрельцы у нас меткие. Многих можно положить, пока суд да дело.
Другош неопределенно промычал что-то, спешно уплетая мясо. А после отложил обглоданную кость в сторонку.
— Можно попробовать, верно, — согласился все ж. — Но, если жарко станет, уходить будем. На струг — и только нас видели. Я не хочу нож в шею. Да и стрелу не хочу, чего таить.
Остальные, выслушав Рарога, решили, что отсиживаться в становище не будут. Да и бежать, словно напуганные совой мыши — тоже.
— Попытаемся, Рарог! — выкрикивал то один, то другой. — Да только ты нам пообещай, что на Грозе женишься. Чтоб мы видели, за что потели.
Он посмеивался, конечно, да только в груди чувство нехорошее нарастало. И хотелось до ломоты в самих костях увидеть свою Лисицу: а то, что она его, он уж и не сомневался. Уверился за все дни, что плавал в одну сторону и другую с мыслями о том, что лишь для нее все это делает.
Как начало помалу смеркаться: зыбко и нерешительно — мужи, хорошо подкрепившись, засобирались на встречу с Любором. Для вида рядом с Рарогом пойдут Другош и Зденешко — соратники, уже проверенные в наблюдательности. Остальным сказано было разойтись неплотной гурьбой вокруг кузни. Да на глаза кметям, которые тоже могут в зарослях прятаться, не попадаться — а в том ватажникам мало кто вровень встать может. А еще уговорились смотреть и замечать, где Гроза может быть, откуда появится — а там уж за ней дальше следить, если нужно будет.
Сварогов чертог сиял теплой бронзой и чистым золотом на западе. Безмятежно заливались птицы в чаще, ничуть не тревожась появлением людей. Витала мошкара кругом, лезла в лицо вместе с комарами, которые то и дело звенели то у одного уха, то у другого — пойди поймай. Идти оказалось не так далеко, как представлялось. Правда, дорогу отягчал ларь, который все же пришлось тащить с собой. И скоро уж показалась впереди темная изба с большой кузней чуть ближе к берегу. Вокруг стояло большое запустение: поросший старым и новым бурьяном двор, какие-то обломки досок у стен. Невысокий плетень покосился, заваливаясь по ветру, что ощутимо гулял со стороны не слишком широкого, но по виду глубокого ручья.
Ларь с собой до самой кузни тащить не стали. Припрятали недалеко, но и не совсем под носом — в месте приболоченном, густо заросшем рогозом и сокрытым от взоров нарочных соглядатаев. А не то принесешь добро с собой, а там и перестреляют на месте скрытные люди княжича — кто его знает.
Ждать долго не пришлось. Успели только в избу войти и осмотреться посреди нежилой унылости этого места.
— Тут, небось и мары какие водятся, — понизив голос, пробормотал Зденешко.
Другош только хмыкнул громко: аж пыль на полатях шевельнулась. И не осела еще обратно, как послышались голоса снаружи, а после внутрь заглянул сначала тот самый старшой кметей из тех, что Грозу умыкнули, а за ним и сам Любор.
— Паршивое местечко ты выбрал для встречи, княжич, — Рарог повернулся к нему всем телом.
— А зачем людям знать о наших с тобой делах… — тот развел руками.
— Замараться боишься? Да ведь по локти уже руки в грязи.
— Грязь тоже разная бывает. Ты отыскал то, что нужно было? Или так, повидаться захотелось?
Княжич прошел дальше, смахнул ладонью пыль с лавки и сел. Уперся руками в колени, выпрямляя могучую спину.
— Отыскал. И тебе отдам, если все, как условились, будет. Но только Грозу наперво увидеть хочу, — твердо ответил Рарог, не собираясь отступаться. — Что-то не вижу, чтобы она с тобой пришла.
— Гроза тут, неподалеку ждет, — натянуто улыбнулся княжич. — Как ларь отдашь, сразу к ней тебя и провожу.
— Ты за простака меня не держи. Покажи, что она здесь. Иначе мы тут до ночи с тобой рядиться будем, а с места я не сдвинусь.
Любор вздохнул тяжко, словно ему и правда не хотелось слишком долго здесь находиться. Он махнул рукой, призывая идти за ним. Затхлую, еще пахнущую пеплом и сталью избу покинули. Вновь вышли к берегу. Любор что-то тихо сказал одному из кметей, и тот ушел, скрылся за стеной зыбкой ольховой поросли.
Скоро послышался тонкий девичий голос. Пронесся над бурливым ручьем, и не сразу поймешь, может, просто вода на камнях играет. Но сердце, как оказалось, обмануться не может: сразу узнало, вздрогнуло и заколотилось бешено в ожидании. Рарог жадно шарил взглядом вокруг, пытаясь понять, откуда все ж она появится. И из-за копны рогоза вдруг выплыла лодка — а в ней Гроза под присмотром двух кметей. Волосы ее были мокрыми и слегка растрепанными прядями вились вокруг лица. Ставшая от воды полупрозрачной рубаха липла к острой груди, понева тяжелыми тканинами свисала с ее колен. Руки девушки были связаны, да, видно, это не помешало ей в какой-то миг взять и броситься в воду. Верно, она и смогла бы выплыть: река не тронула бы свою кровь. Да кмети поймали.