Дочь врага. Расплата
Шрифт:
Девушка отводит глаза и почти незаметно нажимает какую-то кнопку. Это настораживает еще сильнее.
– Я имею право знать! Пожалуйста! Ответьте!
Внутри зарождается иррациональный страх, который липкой змеей окольцовывает сердце, мешая полноценно дышать.
– Вот придет Иван Владимирович, и тогда…
– Что с моим ребенком?!
– взвизгиваю, подскакиваю с кровати, отчего внутри будто простреливает. Я едва не заваливаюсь, но медсестра вовремя меня придерживает. И именно в этот момент снова
На пороге мужчина в халате. Лицо его кажется смутно знакомым.
– Марин, дальше я сам, - мягко произносит он, отпуская ту. А сам закрывает за ней дверь и делает шаг ко мне…
12 Лера
Я пытаюсь уложить в голове простую фразу и не могу. Не выходит. Смотрю перед собой в одну точку, но мысленно я не здесь. Не в этой палате.
Мне так больно внутри, что кажется будто из меня вырезали все. Не только мою малышку. А все вместе.
Когда врач сказал, что ее больше нет, я не поверила. Начала кричать, драться, требовать сказать правду. А потом… Потом снова был укол.
И теперь, проснувшись, я не знаю - наяву ли это все? Или, может, я просто умираю и все это мне кажется?
Хлопок двери не вызывает желания обернуться. Какая разница, кто еще там пришел?
– Собирайся, тебя выписывают, - раздается равнодушный голос отца.
– Поедем домой.
– Я не поеду, - тихо отвечаю.
– А я сказал - поедешь.
Медленно оборачиваюсь к нему - надеюсь увидеть на лице Басманова хотя бы следы сожаления или чувства вины. Но нет. Бездушный робот. Как я раньше это не поняла?
– Нет. Ты… - жмурюсь от подкатывающих слез. Боже, мне так больно… Ведь я доверилась ему. Так глупо доверилась потому что мечтала об отце.
– Что я?
– раздраженно фыркает тот.
– Ты правда думала, что я позволю тебе родить от Асадова?
– и столько злости в его словах.
– От этого безродного щенка?
– Не тебе было решать. Это был мой ребенок! Только мой!
– В нем текла кровь Асадова, - упрямо повторяет он.
– Хотела родить от того, кто убил мою дочь?!
– Я тоже твоя дочь!
– во мне неожиданно просыпается такая жгучая злость, что я даже подрываюсь с места и бросаюсь на него с кулаками.
– Ты не имел права решать за меня! Не имел!
– Ты сама подписала согласие.
Он легко скручивает меня за руки, буквально швыряет обратно на кровать.
– Я доверилась тебе… - жалко шепчу.
– И это единственное, что ты сделала правильно. Так что подбери сопли и вспомни, что раз уж ты и правда моя дочь, то у тебя есть обязанности!
– требовательно приказывает Басманов. Теперь я даже мысленно не могу назвать его отцом.
– Нет у меня ничего! И с тобой я никуда не поеду! Ты убийца!
– кричу ему в лицо.
– Убийца! Чем ты лучше Дамира?!
– Заткнись!
– рявкает он.
– Быстро собралась и пошла на выход!
– Нет!
– даже отступаю, чтобы продемонстрировать свои намерения.
– Уверена?
– вдруг резко успокаивается этот ужасный человек.
– То есть тебе моя помощь не нужна?
– Не нужна.
– И счет за эту клинику оплатишь сама? И тетке своей операцию тоже?
Мне кажется, что я глохну. Ну, не может же он настолько низко пасть? Или может?
– Ч-что?
– А ты как думала? Что ты будешь выкидывать кренделя, а я останусь добреньким и помогу?
– Ты же обещал…
– Раз уж до тебя долго доходит, Лера, вот тебе расклад в лоб - либо ты остаешься и слушаешься меня, тогда у Зои будет все хорошо, либо пеняй на себя. Усложнить жизнь не только себе, но и ей у меня выйдет отлично.
В этот момент во мне что-то окончательно ломается. Наверное, я слишком слабая, недостойная счастья, раз так просто сдаюсь. Но у меня нет сил бороться. У меня забрали самое важное и теперь либо я подчинюсь, либо потеряю еще и тетю.
– Ты чудовище, - тихо произношу, вложив в эти слова всю свою ненависть.
– Когда-нибудь ты получишь ответ за все это.
– Хватит молоть чепуху, - отмахивается Басманов.
– Живо на выход. Если не хочешь, чтобы Зоя двинула кони.
Я подчиняюсь. Переодеваюсь и выхожу в коридоре, где меня ждет Георгий. Отныне он снова для меня чужой человек, который предал. И я бы многое отдала, чтобы никогда не встречаться с ним. Да что там! Все, что есть… Ведь если бы не он…
Меня привозят обратно в дом Басманова.
– Надумаешь делать глупости, хорошенько оцени последствия, - летит мне в спину , когда я ухожу к себе в спальню. Замираю на месте, стискиваю зубы, чтобы не сорваться.
– Пока ты ведешь себя послушно, Зоя будет в порядке.
Так и не сказав ни слова, закрываюсь в комнате, чтобы никого не видеть.
Следующие два дня я никуда не выхожу. Еду мне в итоге приносит та же Лида. Правда, аппетита нет. Морально я фактически раздавлена.
И только разговор с тетей удерживает меня от окончательного провала в апатию.
– Дочь, ну, ты когда вернешься-то?
– спрашивает она при очередном созвоне. Она всегда звала меня так.
– Скоро уже, - снова вру. Стараюсь держаться бодрячком ради нее.
– Как ты себя чувствуешь?
– Да что мне будет-то? Справляюсь.
– Я тебе скинула адрес больницы - ты ходила на прием?
– Ходила. Анализы вот сдала. Вроде сказали, квоту выписали.
– Здорово!
– искренне радуюсь за нее.
– Ты успеешь вернуться до операции?
– вдруг спрашивает тетя. А я… теряюсь.