Док. Филант. Финальный бой

Вэй Катэр

Послышалось кряхтение и сопение со стороны слушателей, но я так и не дождался никаких вопросов. Молча кивнув самому себе, продолжил:

— Через пять минут все было окончено… Кир поставил все с парой девяток на руках, и Герман благополучно переехал его с Дамой-Туз…

— Тогда я вообще ничего не понимаю, — опять повторился Леший. — Вы проиграли или нет?

— Тут-то и началась вторая часть Марлезонского балета, — начал было объяснять, но меня тут же перебил батька.

— Ещё раз запутаешь меня — уравняемся! — прохрипел он. — Какой, к чертям, балет?!

— Всё-всё-всё… — примирительно вскинув руки и засмеявшись, сказал я. —

Прости, всё забываю, что мы из разных эпох… Так вот, — продолжил. — Герман и его коллеги уже и Шнапс достали и праздновать принялись, как вдруг, откуда ни возьмись, появляется пред ясными очами учёного Муха и предлагает игру в формате пяти минут: сколько успели, столько успели — время выходит и вынужденный ва-банк. На что тот законно интересуется: — На х* ему это; но у Мухича и на такой философский вопрос был, как выясняется, не менее достойный ответ. Он с видом Гудини достаёт из-за пазухи шнурок, на котором висит, заметьте, кусок чёрного кластера! Сказать, что у Германа челюсть отвисла — ничего не сказать. По-моему, у него даже шнурки развязались и штаны треснули! Я ещё раз убедился, насколько этот человек умён и как быстро он соображает, хоть это и по игре было понятно. Он только в гробовой тишине спросил: чего хочет Муха; на что тот ответил: — Всё! А взамен, один час, проведённый с его, Мухи, драгоценным телом. Я понимаю, что звучит это двояко, но мы ж не гусары?

Герман согласился не раздумывая. Не терпелось ему ещё и такую конфетку получить. Я стал готовиться к игре, полагая, что именно мне предстоит сразиться с чемпионом. И каково было моё удивление, когда Муха кивнул в сторону Кира и сказал, что тому предстоит отыграться. Тогда штаны треснули и у меня, и у Кира…

Горыныч ржал в голос. Они сели за стол, ГСЧ зашуршал картами, и первые листы упали перед противниками…

Подходила к концу четвёртая минута игры, и все, кто собрались в тот час в комнате, ждали трели, оповещающей о том, что время вышло, и от игроков уже ничего не будет зависеть, и на арену выйдет самая продажная во Вселенной дама — Удача. Ни Киру, ни его брату так рисковать не хотелось, и тут случилось то, что понял я только после игры. Кир не мог победить брата для себя, но, когда речь пошла о том, что над Мухой будут творить непотребное целый час, он преобразился. Психология, блин. Он провернул удачный полублеф после первых торгов и со спокойной душой закрыл выставления Германа с картами, имеющими больше шансов на победу, чем у брата. Нет, Герман не ошибся, просто, выхода не было. Он надеялся, что Кир поведёт себя так, как вёл себя все время…

— И вот мы тут с победой, а они там со Шнапсом! — я развёл руками и улыбнулся самой счастливой улыбкой, которая имелась в моём арсенале тогда.

— Кхе… вона как… Так значит, всё же выиграли? — Леший усердно теребил бороду, глядя себе под ноги.

— Ну, в итоге — да, иначе не сидели бы сейчас в ожидании кирдов.

— Вот сколько лет в этом проклятом месте живу, а нечисть эту в жизни в глаза не видал! — звонко хлопнул себя по колену.

Я вспомнил улыбку Гурла, и меня снова всего передёрнуло.

— Шо, таки красавчики? — усмехнулся батька, заметив это. — Ну, рассказывай дальше, Док!

— Да, не, не, все, — перехватил «стяг повествовальщика» Кир. — Он просто варгалов увидел, вот и впечатлился немного. Кирды — это общая принадлежность, типа нации, ну, вон возьми Чугуняку, он — негр, а по нации русский, вот и тут так же, примерно. Рас у кирдов много и выглядят все по-разному, есть и такие, как мы, а есть и такие, как Гурл. Ты, — перевёл взгляд на меня, — ещё Ёшима не видел, вот бы, точно, штаны испортил! — И самозабвенно заржал.

— Я, когда с ним познакомился, дар речи потерял от шока. Долго потом не мог сопоставить эту внешность с развитым, цивилизованным, разумным существом и, как заметил впоследствии, довольно добродушным.

— Представь, батька, волосатую акулу, с ногами и руками, ростом повыше тебя, одетую на манер римского императора.

Леший зычно расхохотался.

— А плавник… плавник у него торчал?!

— Торчал. В одежде прорезь специальная была.

— Да, такого встреть и, точно, у портки оправишься! Симпатичнее нашей элиты зверюга получается! — хохотал он. — Да, ышчё и культурная! Ой, насмешил, не могу… — утирал слёзы из глаз Старший. — И, как люди средь них, тоже значит, водятся?

— Водятся, батька, — ответил уже я. — Их трое на игру прилетело и охрана, так вот, почти все, как люди были, только двое отличались.

— Вот бы поглядеть на них.

— Поглядишь. Сейчас прилетят, и вдоволь наглядишься, — усмехнулся Прапор.

— Ага, погляжу, погляжу. Ну, а дальше чего было? — снова в ожидании уставился на меня.

— Да ничего больше и не было. Всё, — я ковырял палкой в огне, поправляя угли. Снопы искр взметнулись ввысь от потрескивающих головёшек, обдавая лицо теплом.

— Горыныч даже не поверил в своё поражение, первые несколько минут всё таращился ошалело и повторял: «Как?.. Как это?». И нервно тёр лицо, желая проснуться, но это был не сон, хотя, видимо, бедному Герычу в это верилось с трудом. Потом Кир обсудил с Гурлом, как доставить то, что проиграл он, и разошлись. Они в своём космолёте умотали на базу, а мы — сюда. Герман настаивал на ночлеге, с расчётом пообщаться с Мухой и хоть что-то узнать о нём, ну, или уговорить на обследование, взамен на что-то, но Мухин слинял тихонечко, сразу же после победы, пока все находились в ажиотаже. Мы уехали почти под утро, а после обеда встретили Моню и Борзю с моим Взрывником на загривке. Вот и вся история.

— Дак ты же говорил, шо погиб парнишка, — удивился Леший. — Как так вышло?

— Не погиб, к мурам попал малый. Повезло ему: приглянулся одному там, да не дал тот мур его на органы разобрать, себе оставил, как раба.

Руки, опиравшиеся на бревно, напряглись, и пальцы сжались в кулак, сгребая кору и превращая её в крошку. Леший заиграл желваками, лицо покраснело, и вена на шее вздулась бугром.

— Не обижали его, ну, кроме случая с ареной. Про это и сам толком пока не знаю, малой только вскользь рассказал. Потом подробнее спрошу, — я подкинул в огонь полено. Искры взметнулись и опали. — Так, чисто на побегушках был, в магазин сгонять, дома прибрать… — я вздохнул, вороша угли.

Смурной Леший покачал опущенной головой.

— Не гоже это, людей в рабство…

— Ну, как ни странно, но пацан защищает Базиля, говорит…

— Кого, ты сказал?! Базиля?! Он му-у-у-ур?! — взревел Леший так, что в лесу резко заткнулась вся живность.

Я пожал плечами.

— Сказал, что Базилем зовут, да. Но, тот ли это Базиль, о котором ты подумал? — спросил Кир, явно понимая, о ком речь. — Меня это тоже насторожило, но в лицо я его не знаю.

— Зато я знаю, — буркнул батька. — Ладно, поспрашаю потом мальчонку твоего, угу, — кивнул сам себе, о чем-то размышляя.