Доказательство человечности
Шрифт:
Ловушка. Лотар совсем забыл о ней… Хотя, как теперь ему казалось, он не забывал о ней ни на минуту. А она была совсем близко. Всего-то в сотне шагов. И, конечно, около неё не догадались выставить ни одного охранника. Приказано-то было держать верх дворца, а о подземельях и не подумали.
— Ты чего ждёшь? — спросил Рубос.
— Сухмет, где верёвка?
Раб выставил вперёд сумку, поверху которой аккуратными кольцами была уложена верёвка. С запоздалым раскаянием Лотар подумал, что вот Рубос догадался взять у старика часть поклажи,
Они оказались перед дырой в полу раньше, чем Лотар успел что-либо объяснить, да этого уже и не потребовалось. Сухмет быстро сделал удавку на одном конце верёвки и вместо стопора вставил в неё ложе самострела.
— Это зачем?
— Если кто-то ослабеет, самострел поможет ему не соскользнуть вниз.
Рубос пожал плечами и осмотрелся. Из стены торчал огромный бронзовый кронштейн для факела. Рубос подошёл к нему и принялся изо всех сил раскачивать в разные стороны. Потом, отдуваясь, проговорил:
— Наверное, выдержит.
— Выдержит, — согласился Сухмет. — Только бы верёвка не перетёрлась. Да хорошо бы нас не нашли, пока мы не доберёмся до…
Больше он ничего не сказал. Что будет внизу, никто из них не знал, даже не догадывался.
Они подошли к краю ямы. Как и прежде, остро и враждебно торчали по бокам острые скальные изломы, и Лотару снова показалось, что он различает внизу слабый блеск водной поверхности. Он хотел спросить об этом Сухмета, но передумал — не это было сейчас главным.
— Бросай.
Сухмет бросил самострел, и верёвка с шуршанием, которое показалось им очень громким, разматываясь, заскользила в темноту. Деревяшка стукнулась два или три раза о камни и скрылась из глаз.
Лотар подмигнул Рубосу и взялся за верёвку.
— Ну почему всегда ты?
— Ты должен удерживать всех воинов Конада. Тебе мало?
— Ты и сам прекрасно их сдержишь.
— Там темно.
— Разберусь как-нибудь. С этим ремешком на лбу я вижу не хуже тебя.
— Вспомни-ка, как ты лез на башню. — Лотар использовал главный аргумент. — Здесь же придётся поднимать вверх, если там не будет хода, не половину, а всю длину верёвки.
Рубос отвернулся, закусив губу.
Проверив, как вынимается Гвинед, Лотар скользнул по верёвке вниз. Сначала он хорошо видел стены, все провалы в них оказывались не глубже двух-трёх локтей. Потом стало темнее, и стены, особенно с той стороны, которая была от него подальше, размазались в одно сумрачное, скользкое пятно.
Лотар поднял голову. Пятнышко света пробивалось к нему с такой головокружительной высоты, что, казалось, до него, как до неба, не добраться никогда в жизни. Он почувствовал свою уязвимость, словно сделал что-то непоправимое. Заставив себя не обращать на это внимания, как на малозначительную, хотя и досадную помеху, он стал опускаться дальше.
Стены со всех сторон отодвинулись. Верёвка зацепилась за выступ где-то наверху и теперь висела едва ли не посередине почти вертикальной шахты.
Внезапно он почувствовал слабый ток воздуха. Сквозь сырой и болезненный дух, который поднимался снизу и к которому Лотар уже успел принюхаться, явно повеяло чем-то сухим. Лотар осмотрелся внимательнее.
Теперь он видел внизу воду. Частично её закрывали выступы и неровности стен, но, несомненно, это было озеро или река. Впрочем, река вряд ли, иначе Лотар услышал бы плеск. Хотя определить расстояние до поверхности было ещё невозможно, Лотар не сомневался, что шум льющейся воды уже должен бы был отчётливо слышаться в этом гулком подземелье.
Ему пришло в голову, что он может разжать ладони, плюхнуться в воду, трансформироваться в какую-нибудь водную рептилию и подождать, пока течение унесёт его подальше от дворца. А вынесло бы его, скорее всего, в море. Оно здесь не очень далеко, не дальше десяти — двенадцати лиг. Интересно, сумеет ли он быстро превратиться в водяного змея?
Но Сухмету и Рубосу такой трюк не по силам. Кроме того, он может оказаться не по силам и самому Лотару… Нужно всё-таки искать пещеру.
Внезапно он понял, что вместо лёгкого, рассеянного ветерка со странным запахом ему в лицо дует мощный поток почти чистого воздуха, выходящего из тёмного провала, пробитого на противоположной стороне стены. Это была пещера, несомненно, пещера. Ничто больше не могло так уверенно и сильно продуваться воздухом, в котором, показалось Лотару, был даже привкус морской соли, привкус свободы.
Если бы он спускался по другой стороне ямы, то оказался бы на тридцать футов ближе к пещере. Тогда до неё было бы рукой подать. Сейчас же ему предстояла нелёгкая работа.
Он стал раскачиваться. Раз за разом всё сильнее и сильнее… Тут он услышал какой-то стук и посмотрел вниз. До самострела, привязанного к концу верёвки, оставалось не больше полусотни локтей. Этот кусок верёвки мешал раскачаться как следует, двигаясь в противофазе. Тогда, не придумав ничего лучшего, Лотар решился на довольно опасный трюк.
Как недавно Рубос, он зажал верёвку зубами и повис на челюстях, освободив руки. Потом он стал сматывать оставшийся конец верёвки и скоро держал самострел в руках. Кое-как засунув его и верёвочные кольца за ремень ножен, он снова попробовал раскачаться. Теперь ему вроде ничто не мешало. И он уже совсем было приготовился зацепиться за какой-нибудь камень перед пещерой, в крайней точке амплитуды, как вдруг верёвка где-то высоко над ним выскочила из выемки и от этого сразу стала длиннее на несколько локтей. Лотар пролетел это расстояние, едва успев вцепиться в верёвку и стараясь зажать её даже ногами.