Доктор Данилов в кожно-венерологическом диспансере
Шрифт:
— Анастасия Юрьевна очень переживает, — Ангелина Александровна попыталась оправдать поступок Лагониной.
— Я тоже переживаю, но так себя не веду.
— Вы же мужчина, мужчинам свойственно быть сдержанными. Как в поступках, так и в речах.
«Был бы я несдержанным, тут бы сейчас такое творилось…» — подумал Данилов.
— Сегодня дежурным администратором Ирина Ильинична, не исключено, что она тоже захочет побеседовать с вами по этому поводу.
— Мне к ней подойти или она меня вызовет? —
— Она вас вызовет, а я вас больше не задерживаю. Идите и помните, что каждое наше слово может быть превратно истолковано пациентами.
— Пациенты пациентами, но у коллег хотелось бы найти хоть какое-то понимание, — сказал Данилов и ушел к себе.
Лагониной в кабинете уже не было, и одежда ее в шкафу не висела. Данилов отдал должное быстроте, с которой переоделась и ушла напарница.
Заместитель главврача по медицинской части его так и не вызвала. Данилов догадался, что администрация не намерена раздувать это дело. Вот уж поистине много шума из ничего.
Глава пятнадцатая
ЖЕНИТЬСЯ НА ПЕРВОЙ ЛЮБВИ — ЭТО КАК СПИТЬСЯ С ПЕРВОЙ ЖЕ РЮМКИ
— Что не так, Данилов? — Елена вернулась домой рано, в начале седьмого и успела захватить окончание «скрипичного концерта». — Снова рабочие проблемы?
— Все так, — попытался увильнуть от ответа Данилов и, наткнувшись на недоверчивый взгляд жены, добавил:
— Ну, почти так. А что не так — это пустяки.
— Ой ли? — усомнилась Елена. — Знаю я тебя, пустячок к пустяку, а потом…
— Какие новости на рынке недвижимости? — Данилов сдул с верхней деки невидимые пылинки и убрал скрипку в футляр. — Есть ли у нас шанс обменять две наши конурки на роскошный пентхаус?
— Если в Нью-Йорке или в Париже, то вполне, — пошутила Елена, — а в Москве не потянем.
— Жаль, — огорчился Данилов, открывая дверцу шкафа. — На старости лет неохота учить иностранные языки.
— Да, — согласилась Елена, — когда атеросклероз взял тебя в свои цепкие лапы, тут уж не до иностранных языков. Тут бы не забыть смычок на тумбочке…
— Точно! — спохватился Данилов. — Маразм крепчает!
— Поговорим после ужина, — решила Елена. — И о новостях на рынке недвижимости, и о твоих проблемах.
— У меня нет проблем.
— У живых всегда есть проблемы, Данилов, — сказала Елена и ушла на кухню.
Вскоре оттуда потянуло запахом готовящейся яичницы — самого быстрого из всех горячих блюд. Данилов отправился мыть руки. Придя на кухню, обнаружил, что ужин готовит Никита, а Елена только накрывает на стол.
— О, выездное занятие кулинарного техникума!
— Университета! — гордо ответил Никита. — Это не банальная глазунья, а яичница с помидорами, сыром и рукколой!
— А рукколу ты не забыл добавить? — спросил Данилов, увидев на столе у плиты блюдечко с мелко нарубленной зеленью.
— Ею посыпают уже готовую яичницу, — снисходительно пояснил Никита. — Уже в тарелках.
— Это мудро, — оценил Данилов.
— Почему?
— Потому что редко удается красиво переложить яичницу со сковороды на тарелку. А так — присыпал зеленью и получается очень даже ничего.
— А можно еще выложить сначала на тарелку зелень, а уже потом яичницу, — сказала Елена.
После горячих (и вполне объективных) похвал юному повару Елена ударилась в воспоминания на кулинарную тему:
— Я очень хорошо помню первое приготовленное мной блюдо. Дело было в начале всех начал, классе в первом. Представьте себя на месте ребенка, который приходит домой и понимает, что кроме маминых фирменных котлет есть нечего. Котлеты сами по себе штука хорошая, а уж мамины котлеты были чем-то экстраординарным! Но есть одна маленькая неувязочка — как можно есть котлеты без гарнира?
— Спокойно можно! — высказался Никита. — Так даже вкуснее.
— Нет, вообще-то можно разогреть на сковородке парочку котлет и навернуть их с хлебом, запивая холодной водой, но мне казалось, что это как-то по-детски, несамостоятельно. Взрослые люди, а в ту пору мне настолько не терпелось поскорее вырасти, что просто уши чесались, так вот взрослые люди едят котлеты с гарниром, а уж они знают, как правильно есть котлеты. Ведь их самих никто не заставляет поступать против собственной воли.
— Взрослых-то? — Данилов недоверчиво посмотрел на Елену.
— С точки зрения семилетней девочки, — напомнила она. — Итак, придирчивая ревизия содержимого кухонных шкафчиков выявила полное отсутствие риса, незначительные остатки макарон и целый пакет гречки. Гречка так гречка, решила я и полезла искать рецепт. Читала я в ту пору бегло, поэтому мамина поваренная книга тут же открыла мне тайну приготовления гречневой каши. Тщательное следование рецепту позволило мне получить именно гарнир, а не полусухую крупу или сгоревшую кашу. Даже посолила я чисто интуитивно в меру.
— Молодец! — похвалил Никита.
— Так вот, самую большую радость мне доставил не сам процесс готовки и поедания гарнира, а то, что мама, вернувшаяся с работы, никак не могла поверить в то, что я сама сварила гречку. Она думала, что мне помог кто-то из соседок. С тех пор я знаю, что чем неожиданнее для окружающих какое-либо достижение, тем оно приятнее для меня.
— Как всегда, в конце истории из собственной жизни должна присутствовать назидательная мораль, — поморщился Никита.
— Чего тут назидательного? — поинтересовался Данилов, добирая вилкой остатки яичницы. — Действительно приятно поражать окружающих своими успехами. Разве не так?