Доктор Данилов в кожно-венерологическом диспансере
Шрифт:
— Больных осматриваете, доктор, или просто из карты назначения лечащих врачей списываете?
— Осматриваю, — ответил Данилов, думая о том, что сейчас его спросят о том, как часто он моет руки и пользуется ли при этом мылом.
— В какой-то поликлинике вашего округа врача недавно уволили. — Бритоголовый перевел взгляд на заместителя главного врача. — Оптимизировал обслуживание на вызовах до крайнего предела, дальше коридора не проходил. Выпишет стоя рецепт или больничный и дальше побежит.
— А осматривал тоже в коридоре? — спросила
— В том-то и дело, что вообще не осматривал. Доктор, а можно какую-нибудь из карт с вашей записью посмотреть?
— Можно. — Данилов пододвинул к бритоголовому стопку карт.
Записи в амбулаторных картах Данилов делал как положено — указывал название процедуры, зону воздействия, методику, дозировку и количество процедур.
— А мне сорок четвертые формы дайте, пожалуйста, — попросила более молодая женщина.
Данилов пододвинул к ней другую стопку, поменьше, состоявшую из процедурных карт больных, лечащихся в физиотерапевтическом отделении. В них он указывал для медицинских сестер процедуру и параметры воздействия, при необходимости отмечая на схеме-силуэте человека локализацию этого воздействия. Медсестры в свою очередь делали отметки о выполнении каждой процедуры. Очень удобно и наглядно.
— Сколько вы храните карты? — поинтересовалась женщина, начав просмотр.
— Год, как положено, — ответил Данилов.
— Какая еще документация у вас ведется? — спросил Бритоголовый.
— Журнал для регистрации первичных больных, журнал регистрации вводного инструктажа при приеме на работу, журнал инструктажа на рабочем месте, контрольно-технический журнал технического обслуживания.
— И паспорт физиотерапевтического отделения, — добавила Ирина Ильинична.
— Медсестры еще дневник ежедневного учета ведут, — вспомнил Данилов.
— Вы контролируете ведение этих дневников? — спросила та, что постарше.
— Да, конечно, — соврал Данилов.
Контролировать учет нагрузки сестер полагалось заведующей отделением и старшей сестре, но отвечать «нет» на этот вопрос было бы как-то неуместно. Во всяком случае, Данилову так показалось.
— Нагрузку соответственно подаете? — спросил бритоголовый.
— Да, — ответил Данилов.
Он уже понял, что проверка была «дружественной». Если бы проверяющим требовалось во что бы то ни стало найти компромат, то они первым делом пошли бы к аппаратам, а не занялись бы проверкой карт. И вопросы бы задавали каверзные, а не такие простые.
Да и заместитель главного врача выглядела спокойно, даже как-то расслабленно.
— А вы, доктор, все время в физиотерапии работали? — Женщина, показавшаяся Данилову знакомой, кажется, тоже узнала его и тоже не могла вспомнить, где они встречались.
— Нет, — коротко ответил Данилов.
— А где вы работали?
— Много где, большей частью на «Скорой», а еще в…
— Точно! — Нейтральное выражение лица женщины сменилось на недружелюбное. — Вы тот самый врач с шестьдесят второй подстанции, который не мог уехать из приемного отделения без скандала!
— А вы — Маслова, заведующая приемным отделением сто пятнадцатой больницы, — вспомнил Данилов.
Он мог бы добавить: «которая разбиралась в медицине на уровне санитарки», но не стал этого делать.
— Бывшая заведующая! — высокомерно поправила Маслова. — Теперь — главный специалист управления организации медицинской помощи! А вас, я смотрю, попросили со «Скорой»?
— Я сам ушел, — спокойно ответил Данилов.
— Мы давно знакомы с доктором! — пояснила остальным Маслова. — Ох, и попил он в свое время моей кровушки!
Заместитель главного врача изобразила мимикой понимание — мол, и нашу с главврачом кровь это доктор пьет походя. Бритоголовый никак не отреагировал, а другая проверяющая посмотрела на Данилова с интересом.
— Я что-то не припоминаю, как я пил вашу кровь, — так же спокойно сказал Данилов. — Честно говоря, у меня совсем другие вкусовые предпочтения. А вот как вы путались в диагнозах, я прекрасно помню. И вашу манеру общения тоже помню. Надо сказать, что она заметно изменилась к лучшему. Это радует.
При упоминании манеры общения Маслова едва заметно покраснела. Манеры у нее были самые что ни на есть простые — «мать-перемать» через каждое слово, милые словечки типа «кретин», «идиот», «дебил» и так далее, советы заткнуться и начать думать головой, а не задницей, и все это на сильно повышенных тонах, иногда со срывом на визг.
С Даниловым она старалась по возможности не выходить за рамки приличий — попробовала раз-другой и была тут же поставлена на место (отправлена по общеизвестному адресу), но некоторых врачей просто размазывала по стенкам, одновременно опуская ниже плинтуса. Кроме бригад «скорой помощи» доставалось от Масловой и заведующим подстанциями, правда, не наяву, а по телефону.
— Да кто вы такой, чтобы обсуждать мою манеру поведения?! — вспылила Маслова. — Что вы себе позволяете?
— Ничего лишнего, — ответил Данилов. — Если вам можно предаться воспоминаниям, то почему это не могу сделать я?
— Прекратите посторонние разговоры! — потребовал бритоголовый.
Заместитель главного врача закатила глаза и вздохнула — ах, снова этот Данилов!
— Если бы не мое хорошее отношение к Марианне Филипповне… — Маслова сверкнула глазами.
— Если бы не моя природная сдержанность… — ответил Данилов.
— Здесь мы закончили! — Бритоголовый резко поднялся.
Следом за ним встали все остальные, включая и Данилова. Невежливо же провожать дорогих гостей сидя. Ирина Ильинична, выходившая последней, обернулась с порога и выразительно постучала себя кулаком по лбу, намекая на то, что надо соображать, где, когда и с кем вступать в пререкания. Данилов пожал плечами и одновременно развел руки в стороны — я-то тут при чем, она первая начала. Ирина Ильинична махнула рукой и скрылась за дверью.