Доктор на просторе
Шрифт:
– Да, сэр, - с восторгом закивал я.
– Не самая.
– Дело в том, Гордон, что у меня неожиданно освободилось место, продолжил профессор.
– Старшего патолога. Мистер Ширади должен вернуться в Бомбей. Работа, конечно, не бей лежачего, но зато у вас будет вдоволь времени, чтобы подготовиться к аспирантуре. В среду вечером я должен выдвинуть свою кандидатуру на заседании комитета. Логично было бы предложить на это место Бингхэма, но, боюсь - остальные члены комитета будут против. Да и самому бы мне, откровенно говоря, не хотелось с ним связываться. Словом, Гордон, я был бы рад хоть частично загладить свою вину перед вами, предложив эту должность вам...
* * *
От
Общества Бигхэма я теперь особенно избегал. Я начал сторониться его ещё с тех пор, как узнал о помолвке с сестрой Макферсон; лишь неловко поздравил, когда однажды столкнулся нос к носу. Однако вечером во вторник, накануне заседания комитета, я сам был вынужден пообщаться с ним. Сидя в своей комнате, я просматривал истории болезни, как вдруг учуял какой-то омерзительный запах. Он усиливался с каждой минутой. Первоначальный аромат сточной канавы сменился вонью прорвавшейся канализации, но уже вскоре уступил место настоящему зловонному смраду. Как будто по соседству с моей комнатой разлагалась туша некоей исполинской зверюги. Зажав нос, я вышел в коридор и забарабанил в дверь Бингхэма.
– Войдите!
Бингхэм в рубашке с короткими рукавами стоял над спиртовкой со стеклянной колбой и кипятил какую-то дрянь.
– Господи, ты что, совсем рехнулся?
– вскричал я.
– Что ты тут стряпаешь?
– Ты про это?
– поднял брови Бингхэм.
– Это обыкновенный навоз, старичок.
– Навоз?
– Ну да. Конский. Видишь ли, мой проф заинтересовался ферментами, которые присутствуют в испражнениях животных разных видов. Ученый есть ученый. И я понял, что в этом есть резон. Возможно, именно благодаря навозу удастся разгадать тайну пищеварения. Здорово, да?
– Он загасил спиртовку. Я собрал уже целую коллекцию образцов кала от разных животных, - с гордостью похвастался он, демонстрируя мне штатив с пробирками.
– Это собачий, а вот кошачий, голубиный, и - моя гордость, - добавил он с придыханием.
– От хорька. А лошадиный я только сейчас собрал, когда ломовой извозчик остановился напротив травмы.
– На кой черт тебе все это?
– прогнусавил я, стараясь не дышать.
– Тебе могу по секрету признаться, старичок, - ухмыльнулся Бингхэм. Видишь ли, у нас освободилось место патолога, о котором я давно мечтал. А, зная интерес профа к ферментам, я решил подбросить ему пару свежих идеек, а заодно и материал для диссера поднабрать.
– И ты всерьез рассчитываешь получить это место?
– спросил я, зажимая ноздри.
– Не хочу хвастать, старичок, - важно проговорил Бингхэм, потирая руки, - но я в этом не сомневаюсь. Кое-кто из нашей профессуры уже прослышал о моих достижениях и высоко их оценил. Да и сам проф во мне души не чает. Тем более, что без меня он и шагу ступить не может. Например, недавно его заинтересовал слоновый помет, и он даже всерьез подумывал, не организовать ли экспедицию в Африку. Тут я ему и говорю:
"А почему бы сперва у нас в зоопарке не спросить?". Бедняга чуть со стула не упал. Я уже позвонил в зоопарк и попросил, чтобы ему прислали образец слоновьих фекалий на анализ.
– Бингхэм уселся на кровать и достал свою знаменитую трубку.
– Кстати, старичок, помнишь наш принцип "пусть победит сильнейший"?
– Да, - кивнул я.
Он подмигнул и толкнул меня локтем.
–
Я недоуменно пожал плечами. Бингхэм хихикнул.
– Я насчет Нэн. Не волнуйся, старичок, я великодушен. Я ведь знаю, что у вас с ней были шуры-муры. Когда она по ночам дежурила. Меня ведь не проведешь. Но я ничуть не обижаюсь. Ведь выбрать она могла только одного, верно? Надеюсь, ты пережил неудачу, и мы пожмем друг другу руки.
– Пожалуйста, - вяло пробормотал я, пожимая его пухлую лапку.
– Она призналась мне, что ты однажды даже пытался её поцеловать, добавил Бингхэм, снова подмигивая.
– Но она тебя отшила. Но ты не огорчайся, старичок. Тебе тоже когда-нибудь повезет.
– Один из нас, Бингхэм, должно быть, очень-очень везучий, - загадочно промолвил я, хлопая его по плечу.
– Это очень благородно с твоей стороны, старичок, - проникновенно сказал Бингхэм.
– Вовсе нет, - ответил я. И, не удержавшись, мстительно добавил: Старичок.
Весь следующий день я просто места себе не находил. Кое-как дотянув до вечера, я затащил к себе Гримсдайка.
– Брось ты, не бери в голову, - посоветовал он, потягивая пиво. Заседание начнется только через час, а твое беспокойство все равно ничего не изменит. Либо тебя возьмут, либо - нет. Тем более, что даже слепому видно, какой Бингхэм проходимец.
– Да, но он чертовски ловкий проходимец, - возразил я.
– мастер вешать лапшу на уши. Из профессора просто веревки вьет. Черт бы его побрал! сплюнул я.
– Мало того, что он и в первый раз меня без работы оставил, так ещё и теперь последней надежды лишит. Пусть бы ещё человек был приличный, но ведь большего самовлюбленного наглеца и прощелыги свет ещё не видывал! В этот миг в соседней комнате зазвонил телефон.
– Мало того, что он законченный мерзавец, так мне ещё приходится на его паршивые звонки отвечать!
– взорвался я, вставая.
Вернулся я, улыбаясь до ушей.
– Похоже, место патолога достанется все-таки мне, - победоносно сказал я Гримсдайку.
– Вот как? А почему?
– Сам проф звонил. Только что ему доставили образец слоновьего дерьма из зоопарка. Семь тонн. Вывалили прямо в палисадник перед его парадным входом!
* * *
Комитет единодушно проголосовал за то, чтобы место штатного патолога получил я, а Гримсдайк на том же заседании стал старшим анестезиологом.
– Как видишь, справедливость восторжествовала, - хлопнул меня по спине Гримсдайк на обратном пути из паба.
– Добродетель празднует победу, а зло наказано.
– Я до сих пор не могу поверить в свою удачу, - признался я. Славный добрый Св. Суизин! Как мне не хотелось покидать его.
– Но послушай, - я устремил на своего приятеля вопрошающий взгляд.
– Ты ведь даже словом не обмолвился, что подаешь на старшего анестезиолога!
– Разве?
– Гримсдайк воткнул в глаз монокль.
– Забыл, значит. Кстати, ты заметил, с какой виртуозностью я засунул сегодня дыхательную трубку в трахею?
– Ты стал почти таким же хвастуном, как и Бингхэм, - со смехом сказал я.
– Ах, Бингхэм! Да, между прочим, я ещё не сказал тебе, что чек на десять тысяч фунтов, доставшийся мне в наследство от той старой гусыни, я как раз вчера передал нашему старшему анестезиологу, чтобы он занялся где-нибудь научными исследованиями. Возможно, столь внезапно возникшая вакансия тоже чуть-чуть повлияла на решение комиссии отдать его место мне.
У меня перехватило дыхание.
– Господи, да ты даже перещеголял Бингхэма! Ты коварен, как Макиавелли и семейка Борджиа, вместе взятые.