Доктрина шока
Шрифт:
Разумеется, экономика не была первичным мотивом для эскалации насилия в регионе после 2001 года. Тут всегда хватало поводов для взаимной ненависти обеих сторон. Но на каких-то этапах экономика служила противовесом войне, она вынуждала упрямых политиков вести мирные переговоры, как это было в начале 90-х. Однако бум по поводу безопасности и экономика начали толкать политиков в противоположную сторону, когда возник мощный сектор, основанный на непрерывном насилии.
И как это происходило и раньше, когда чикагская школа захватывала новые территории, чудовищно разросшийся в Израиле после 11 сентября сектор безопасности привел к резкой стратификации общества, к разделению на богатых и бедных внутри государства. Создание системы безопасности сопровождала волна приватизации при снижении расходов на социальные программы, и это в буквальном смысле упразднило наследие
Изменение ориентации израильских деловых кругов было крайне резким. На тель-авивской бирже уже мечтают превратить Израиль не в центр региональной торговли, но в крепость будущего, способную устоять даже перед натиском океана решительных врагов. Эту новую установку ярко отражают события лета 2006 года, когда израильское правительство превратило рядовые переговоры с «Хезболлой» по поводу обмена пленными в полномасштабную войну. Крупнейшие израильские корпорации не просто поддерживали эту войну — они ее спонсировали. Недавно приватизированный огромный банк Leumi раздавал наклейки на бамперы с лозунгами: «Мы победим!» и «Мы сильны!», а израильский журналист и романист Ицхак Лаор в те дни писал: «Нынешняя война — первая война, которая дала шанс развернуться одной из наших крупнейших компаний сотовой связи, устроившей себе в этих условиях рекламную кампанию» 43 .
Нет сомнений, что у израильской экономики уже не было причин бояться войны. В отличие от 1993 года, когда вооруженные конфликты воспринимали как угрозу росту, активность тель-авивской биржи возросла в августе 2006 года — в тот самый месяц, когда в Ливане шла опустошительная война. В последнем квартале этого года, когда после победы «Хамаса» на выборах на Западном берегу и в Газе произошли кровавые стычки, общий экономический рост Израиля составил 8 процентов, что в три раза превышает экономический рост США за тот же период. Между тем экономика Палестины за 2006 год сократилась на 10-15 процентов, а уровень бедности приблизился к 70 процентам 44 .
Спустя месяц после того, как ООН объявила о прекращении огня между Израилем и «Хезболлой», Нью-Йоркская биржа созвала конференцию по проблемам инвестиций в экономику Израиля. На нее собрались представители более 200 израильских фирм, многие из этих фирм действовали в секторе национальной безопасности. В тот момент в Ливане экономическая активность приближалась к нулю и около 140 предприятий, производящих различную продукцию — детали для строительства домов, лекарства или молоко, — занимались разбором руин после израильских бомбардировок. Однако, несмотря на войну, на встрече в Нью-Йорке царил деловой энтузиазм. «Израиль открыт для бизнеса — и всегда был открыт для бизнеса», — заявил представитель Израиля в ООН Дан Гиллерман, открывая собрание 45 .
Всего 10 лет назад подобный энтузиазм во время войны невозможно было себе представить. В те годы именно Гиллерман, возглавлявший Федерацию израильских торговых палат, призывал Израиль стать «ближневосточным Сингапуром». Теперь же он превратился в одного из самых яростных израильских «ястребов» и призывал к еще более жестоким мерам. Гиллерман заявил на канале CNN: «Возможно, не слишком политически корректно и не совсем верно будет утверждать, что все мусульмане — террористы, но очень близко к истине то, что почти все террористы — мусульмане. Поэтому это не просто война Израиля. Это война всего мира» 46 .
Это тот же самый рецепт войны мирового масштаба, который после 11 сентября предложила администрация Буша и который обещал процветание зарождавшемуся комплексу капитализма катастроф. Эту войну не сможет выиграть ни одна страна, но победа тут и не цель. Целью же всего этого является поддержание «безопасности» внутри страны-крепости, чему способствуют бесконечно кипящие за ее стенами конфликты относительно малого масштаба. В каком-то смысле к этому же стремятся работающие на безопасность частные компании в Ираке: обезопасить малую территорию, защищать клиента. Багдад, Новый Орлеан и Сэнди-Спрингс позволяют заглянуть в будущее огражденных поселений, построенных и управляемых комплексом капитализма катастроф. Но именно Израиль пошел по этому пути дальше других стран: вся страна превратилась в надежно огражденное поселение, окруженное людьми-изгоями, живущими в замкнутом пространстве вечной «красной зоны». Вот каким становится общество, когда оно теряет экономические стимулы к мирной жизни, вкладывает огромные средства в борьбу и получает доходы от бесконечной войны против террора, в которой невозможно победить. Одна его часть похожа на Израиль, вторая — на Газу.
Израиль — это крайний случай, но подобного рода общества могут возникнуть и в других местах. Комплекс капитализма катастроф питается благодаря изнурительным конфликтам малой интенсивности. Этим может закончиться развитие любой зоны катастрофы, от Нового Орлеана до Ирака. В апреле 2007 года военные приступили к осуществлению плана по превращению нескольких нестабильных кварталов Багдада в закрытые поселения, окруженные контрольно-пропускными пунктами и бетонными стенами, где за иракцами будут следить с помощью биометрических технологий. «Теперь мы превратимся в палестинцев», — предсказал один из обитателей Адамии, наблюдая, как вокруг соседнего квартала строят ограждение 47 . Когда стало ясно, что Багдад никогда не станет Дубаем, а Новый Орлеан — Диснейлендом, в действие вступил план Б: сделать из них новую Колумбию или Нигерию, с бесконечными сражениями, которые в основном ведут частные солдаты и полувоенные, когда эти битвы лишь слегка приглушают для того, чтобы можно было добывать полезные ископаемые из земли под охраной наемников, поддерживающих безопасность вокруг нефтяных скважин, транспорта и источников воды.
Очень часто милитаризованные гетто Газы и Западного берега реки Иордан, окруженные бетонными стенами, электрифицированными ограждениями и контрольно-пропускными пунктами, сравнивают с системой для народа банту в Южной Африке, где черные жили в гетто, для выхода из которого требовался пропуск. «Законы и практические мероприятия Израиля на ОПТ [оккупированных палестинских территориях] определенно напоминают некоторые аспекты апартеида», — сказал в феврале 2007 года южноафриканский юрист Джон Дугард, специальный докладчик ООН по проблемам прав человека на палестинских территориях 48 . Это удивительное сходство, хотя тут есть и некоторые особенности. Поселения банту в Южной Африке по сути были трудовыми лагерями, которые позволяли контролировать черных, чтобы обеспечить шахты дешевой рабочей силой. Израиль же создал систему с противоположной целью: оградить рабочих от их работы, посадить в загон, куда попадают миллионы лишних людей.
В эту категорию попадают не только палестинцы: миллионы русских стали лишними в собственной стране, из-за чего многие покинули родину в надежде найти работу и обрести достойную жизнь в Израиле. И хотя старая система угнетения банту в Южной Африке прекратила существование, один из четырех людей, живущих в трущобах, также является лишним в новой неолиберальной Южной Африке, а трущобы там постоянно растут 49 . Такого рода устранение от 25 до 60 процентов населения из экономической жизни было фирменной маркой чикагской школы с того момента, как «деревни убогих» начали расти в Южном полушарии в 70-х. В Южной Африке, России и Новом Орлеане богатые окружили себя стенами. Израиль зашел в этом дальше — он выстроил стены вокруг опасных бедняков.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
УСТРАНЕНИЕ ПОСЛЕДСТВИЙ ШОКА:
НАРОД БЕРЕТ ВОССТАНОВЛЕНИЕ В СВОИ РУКИ
Я хочу сказать вам, мои индейские братья, собравшиеся здесь, в Боливии, что 500-летняя борьба не была напрасной. Сегодняшняя демократическая общественная борьба — это продолжение борьбы наших предков, борьбы [народного предводителя борьбы с колониализмом] Тупака Катари, продолжение борьбы Че Гевары.